Таков смысл доктрины Гиты относительно жертвоприношения. Ее полное значение зависит от идеи Пурушоттамы, которая пока еще не раскрыта – мы находим ее ясное изложение только гораздо позже, – и, следовательно, мы вынуждены предвосхитить это основное учение, пусть даже ценой несоблюдения верности последовательному методу изложения. В данное время Учитель просто делает намек, только предсказывает это высшее присутствие Пурушоттамы и его связь с неподвижным «Я», в котором мы должны, – и это наш главный долг, наша настоятельная духовная потребность – найти равновесие полного покоя и уравновешенности путем достижения брахмического состояния. Он говорит, пока совершенно не пользуясь оговоренными терминами, не о Пурушоттаме, а о себе – «Я», Кришне, Нараяне, Аватаре, Боге в человеке, который является также Господом во Вселенной, воплощенным в образе божественного возницы Курукшетры. «В "Я", затем во Мне» – вот формула, которую он дает, подразумевая, что трансцендентность отдельно взятой индивидуальности, если рассматривать ее, как «становление» в безличном, самосущем Бытии, представляет собой просто средство прихода к той великой тайной безличной Личности, которая, таким образом, безмолвна, спокойна, вознесена над Природой в безличном Бытии, но также присутствует и является активной в Природе во всех этих миллионах становлений. Теряя нашу низшую индивидуальность в Безличном, мы, в конце концов, приходим к союзу с этой величайшей Личностью, которая не обособлена, не является индивидуальной, а вбирает в себя все индивидуальности. Выходя за пределы низшей природы трех гун и помещая душу в неподвижного Пурушу, стоящего над тремя гунами, мы, наконец, можем подняться в высшую природу бесконечного Божества, которое не ограничено тремя гунами, даже когда действует через Природу. Достигая внутреннего бездействия безмолвного Пуруши, naikarmya, и позволяя Пракрити совершать свои труды, мы можем достичь состояния божественного Владычества, которое способно совершать все труды и все-таки быть ничем не связанным. Идея Пурушоттамы, который здесь рассматривается как воплощенный Нараяна, Кришна, является, следовательно, ключевой. Без нее уход от низшей природы в брахмическое состояние неизбежно ведет к бездействию освобожденного человека, его безразличию к мирским трудам; с ней же уход становится ступенью, при посредстве которой мирские труды рассматриваются в духе, с природой и в свободе Божественного. Пойми, что безмолвный Брахман есть цель, и следует отречься от мира со всей его деятельностью; пойми, что Бог, Божественный, Пурушоттама есть цель, стоящая выше действия, хотя и являющаяся его внутренней духовной причиной, объектом и первичной волей, и мир со всей его деятельностью завоевывается и захватывается в божественной трансцендентности мира. Вместо тюрьмы он может стать изобильным царством, rajyam samddham, которое мы завоевали для духовной жизни, уничтожив ограничение деспотического эго, победив рабство, в котором мы находимся у наших желаний-тюремщиков, и разрушив темницу нашего индивидуалистического обладания и наслаждения. Освобожденная, ставшая универсальной душа становится svara, samra, начинает управлять собой, превращается в императора.

Таким образом подтверждается, что труды жертвоприношения являются средством освобождения и абсолютного духовного совершенства, samsiddhi. Так достигли совершенства Джанака и другие великие приверженцы Карма-йоги в могущественной древней Йоге – при помощи уравновешенных, лишенных желаний трудов, совершаемых как жертвоприношение, без малейшей эгоистической цели или привязанности – karmaaiva hi samsiddhim asthita janakadaya. Точно так же, без желаний, после освобождения и совершенства, мы можем и должны продолжать труды в широком божественном духе, со спокойной высокой природой духовного величия. «Ты должен вершить труды, учитывая также объединение людей, lokasamgraham evapi sampa'syan kartum arhasi. Что бы ни делал Наилучший, более низкий тип человека проводит это в жизнь; стандарту, который он создает, следует народ. О сын Притхи, ни в одном из трех миров у меня нет работы, которую мне нужно делать, нет ничего, что Я не достиг и еще должен достигнуть, и Я, воистину, пребываю на путях действия», varta eva ca karmai – причем eva предполагает, что Я пребываю на них, а не покидаю, как санньясин, считающий себя обязанным отказаться от трудов. «Ибо если бы Я не пребывал, не зная сна, на путях действия, а люди всячески следуют по моему пути, эти люди опустились бы до разрушения, если бы Я не работал, то Я был бы творцом этого беспорядка и убийцей этих созданий. Подобно тому, как те, кто не обладает знанием, действуют с привязанностью к действию, обладающий знанием должен действовать без привязанности, руководствуясь мотивом объединения людей. Он не должен разделять по уровню понимания невежественных, привязанных к своим трудам; он должен побуждать их ко всем действиям, сам выполняя действия со знанием и в Йоге». В Гите есть мало высказываний более важных, чем эти семь поразительных двустиший.

Но давайте четко осознаем, что эти строки нельзя толковать так, как пытается толковать их современное прагматическое направление, гораздо более озабоченное нынешним положением мира, чем какой бы то ни было высокой и отдаленной духовной возможностью, а именно как просто философское и религиозное оправдание социального служения, патриотических, космополитических, гуманитарных усилий и привязанности к сотням вожделенных социальных прожектов и грез, привлекающих современный интеллект. Здесь заявляется не норма морального и интеллектуального альтруизма, а норма духовного единства с Богом и с этим миром существ, которые обитают в Нем и в которых Он обитает. Это не повеление подчинить индивида обществу и человечеству или возложить эгоизм на алтарь человеческой общности, а повеление воплотить личность в Боге и возложить эго на единственный истинный алтарь всеобъемлющей Божественности. Гита поднимает уровень идей и опытов выше, чем идеи и опыты современного ума, который действительно находится на стадии борьбы за избавление от пут эгоизма, но все еще является земным по своему мировоззрению, по своему характеру – скорее интеллектуальным и моральным, чем духовным. Патриотизм, космополитизм, служение обществу, коллективизм, гуманизм, идеал или религия человечества – великолепное содействие нашему уходу из первичного нашего состояния индивидуального, семейного, социального, национального эгоизма во вторичную стадию, где индивид осознает – до той степени, которая возможна на интеллектуальном, моральном и эмоциональном уровне (на данном уровне он не может осознать этого полностью, правильно и совершенно, путем интегральной истины своего бытия) – единство своего существования с существованием других. Но мышление Гиты идет дальше, к третьей стадии нашего развивающегося самосознания, причем вторая является лишь этапом продвижения к нему.

Индийская социальная тенденция заключалась в подчинении индивида требованиям общества, но индийское религиозное мышление и духовный поиск всегда были возвышенно индивидуалистическими в своих целях. Индийская система мышления подобно системе Гиты в любом случае не может не поставить на первое место развитие личности, наивысшую потребность личности, ее притязание на раскрытие и применение своей широчайшей духовной свободы, величия, великолепия, царственности – ее цель развиться в просвещенного провидца и короля в духовном смысле этих слов, что было первой великой хартией идеального человечества, провозглашенной древними ведическими мудрецами. Целью личности они считали выход за пределы самого себя не путем утраты всех личных целей в целях организованного человеческого общества, но за счет своего расширения до сознания Божества. Правило, данное здесь Гитой, – это правило для человека-властелина; сверхчеловека, богоподобного человека, наилучшего не в смысле ницшеанской, односторонней, олимпийской, аполлонической или дионисийской, ангельской или демонической концепции сверхчеловека, а в смысле человека, чья личность полностью отдана бытию, природе и сознанию единственной трансцендентной и универсальной Божественности и через утрату низшего эго нашла свое высшее «Я», обожествилась.

Вознестись из низшей несовершенной Пракрити, traiguyamayi maya, в единство с божественным бытием, сознанием и природой [21] , madbhavam agata, – вот цель Йоги. Но когда эта цель будет достигнута, когда человек обретет брахмический статус и будет видеть себя и мир уже не в ложном эгоистическом свете, а все существа – в «Я», в Боге, и «Я» во всех существах, Бога во всех существах, каким тогда будет действие – поскольку действие все еще имеется, – проистекающее из этого видения, и каким будет космический или индивидуальный мотив всех его трудов? Таков вопрос Арджуны [22] , но ответ на него дается с точки зрения, отличной от той, с которой Арджуна этот вопрос задал. Мотивом не может быть личное желание на интеллектуальном, моральном, эмоциональном уровне, ибо оно оставлено – оставлен даже моральный мотив, поскольку освобожденный человек поднялся над низшим разграничением греха и добродетели и живет в величественной чистоте по ту сторону добра и зла. Мотивом не может быть духовный призыв к его совершенному саморазвитию посредством бескорыстных трудов, ибо этот призыв уже получил отклик и развитие является совершенным и законченным. Мотивом его действия может быть только объединение людей, cikirur lokasamgraham. Этот великий поход людей к далекому божественному идеалу должен двигаться по верному пути, его надо охранять от неразберихи, смятения и полного разлада рассудка, что привело бы к исчезновению и уничтожению и к чему мир, движущийся вперед в сумерках неведения, слишком легко было бы склонить, если бы он не был направлен по верному пути, если бы его не вели, не удерживали на великих направлениях школы, просвещение, сила, норма и пример, видимый стандарт и невидимое влияние его Наилучших. Эти Наилучшие, личности, которые идут впереди общего пути и стоят над общим уровнем совокупности людей, являются естественными вождями человечества, ибо именно они могут указать расе как путь, по которому она должна следовать, так и стандарт или идеал, которого надлежит придерживаться или достичь. Но богоподобный человек является Наилучшим не в обычном смысле этого слова, и его влияние, его пример должны обладать силой, которую не может проявить влияние обычного выдающегося человека. Что же за пример подает он? Какую норму или стандарт будет он отстаивать?

С тем чтобы более полно показать его значение, божественный Учитель, Аватар приводит в пример Арджуне себя, свой собственный стандарт: «Я пребываю на пути действия, – говорит он, – на пути, по которому следуют все люди; ты тоже должен пребывать в действии. Так, как действую Я, должен действовать и ты. Я нахожусь выше необходимости трудов, ибо мне нечего добиваться с их помощью; Я – тот Божественный, который владеет в мире всеми и вся, сам Я стою над миром, равно как нахожусь в нем, и ни в одном из трех миров не завишу ни от кого и ни от чего ради какой бы то ни было цели; и все-таки Я действую. Это тоже должно быть методом и духом деятельности. Я, Божественный, есть норма и стандарт; именно Я прокладываю тропу, по которой шагают люди; Я – путь и цель. Но Я делаю все это в широком масштабе, универсально, частью зримо, но в гораздо большей степени незримо; и люди на самом деле не знают, как Я действую. Когда владеешь знанием и видением, когда ты стал богоподобным человеком, ты должен быть индивидуальной силой Бога, человеческим и все же божественным примером, каким являюсь Я в своих Аватарах. Большинство людей живет в неведении, видящий Бога живет в знании; но не давай ему смущать умы людей опасным примером – отказом в своем превосходстве от трудов мира; не давай ему оборвать нить действия, пока она не спрядена, не давай ему запутывать и искажать стадии и последовательность тех путей, которые Я проложил. Вся область человеческого действия предписана Мною с тем, чтобы человек развивался от низшей природы к высшей, от внешнего небожественного к сознательному Божественному. Именно в области человеческих трудов должен будет действовать знающий Бога. Любая личность, любое социальное действие, все труды интеллекта, сердца и тела все еще принадлежат ему, но уже не ради него самого, а ради Бога в мире, Бога во всех существах, и все эти существа могут, подобно ему, двигаться путем трудов вперед, к открытию Божественного в самих себе. Внешне может показаться, что его действия по существу не отличаются от их действия; битва и власть, так же как учение и мышление, все разностороннее общение человека с человеком могут попасть в его область; но дух, в котором он совершает эти действия, должен быть совершенно иным, и именно этот дух посредством своего влияния станет великой притягательной силой, влекущей людей вверх к его собственному уровню, великим рычагом, поднимающим массу людей в их восхождении все выше и выше».

То, что в пример освобожденному человеку приводится сам Бог, глубоко знаменательно; ибо оно целиком раскрывает философию Гиты относительно божественных трудов. Освобожденный человек есть тот, кто вознесся в божественную природу, и его действия должны соответствовать этой божественной природе. Но что такое божественная природа? Это не только природа Акшары, неподвижной, пассивной, безличной сути; ибо сама по себе она привела бы освобожденного человека к бездействующей неподвижности. По характеру она не является и природой Кшары, разнообразного, личного, Пуруши, самоподчиненного Пракрити; ибо сама по себе она привела бы его назад к подчинению своей личности, а также к низшей природе и ее качествам. Именно природа Пурушоттамы, который объединяет обе эти природы и посредством своей верховной божественности примиряет их в божественном примирении, является наивысшей тайной его бытия, rahasyam hyetad uttamam. Он не является исполнителем трудов в личном смысле нашего действия, вовлеченного в Пракрити; ибо Бог работает, используя свою мощь, сознательную природу, действующую силу – Шакти, Майю, Пракрити, – но все-таки пребывает над ней, не будучи вовлеченным в нее, не будучи подчиненным ей, будучи способным подняться выше законов, трудов, привычек к действию, которые она создает, не будучи подверженным их влиянию или ограниченным ими, будучи способным, в отличие от нас, отделиться от деятельности жизни, ума и тела. Он – исполнитель трудов, который не действует, kartaram akartaram. «Познай Меня, – говорит Кришна, – как исполнителя этого (четвертого закона человеческой деятельности), который все же является вечным не-исполнителем. Труды не воздействуют на Меня (na limpanti), да и Я не желаю плодов действия». Но он также не является пассивным, безучастным, бессильным Свидетелем; ибо именно он работает в соответствии со своей силой; каждое движение этой силы, каждая частица мира существ, которую она образует, преисполнена его присутствия, полна его сознания, приводится в движение его волей, формируется его знанием.

Кроме того, он является Всевышним, не имеющим качеств, который владеет всеми качествами, nirguo gui [23] . Он не ограничен какой бы то ни было формой проявления природы или действия, в отличие от нашей личности не состоит из суммы качеств, форм проявления природы, характерных действий ментального, морального, эмоционального, витального, физического существа, но является источником всех форм проявления и качеств, способен к развитию всего, что он пожелает, любым путем и до желаемой степени; он есть бесконечное бытие, а они суть пути его становления, он – это неизмеримое количество и неограниченное невыразимое, а они – его меры, числа и образы, которые они, кажется, делают ритмичными и неритмичными в соответствии со стандартами вселенной. И все-таки он не является ни просто безличным неопределенным, ни простым веществом сознательного существования, к которому любые определения и олицетворения обращаются за своим материалом. Он – это верховное бытие, единственный, первоначальный, сознательный Существующий, совершенная Личность, способная к любым отношениям, даже самым человеческим, конкретным и близким; ибо он – друг, товарищ, он любит, он является партнером в игре, наставником, учителем, хозяином, помощником в знании и радости; и все-таки при любых отношениях он не связан, свободен и абсолютен. Таким по мере своих достижений становится и богоподобный человек – безличным в своей личности, неограниченным качеством или действием даже при поддержании наиболее личных и тесных отношений с людьми, не связанным какой бы то ни было dharma, даже при внешнем следовании той или иной dharma. Ни динамизм кинетического человека, ни лишенный действия свет аскета или квиетиста, ни подверженная страстям личность человека действия, ни равнодушная безличность мудреца-философа не является законченным божественным идеалом. Они суть два противоречащих друг другу стандарта мирского человека и философа-аскета или квиетиста, причем один погружен в действие Кшары, а другой стремится жить полностью в покое Акшары; но законченный божественный идеал продиктован природой Пурушоттамы, которая трансцендентна по отношению к этому конфликту и примиряет любые божественные возможности.