– У меня получилось лучше, – тихо, почти шёпотом, проговорил Ник, обращаясь к поверженному противнику. – Ты умер, а я нет.

Бах – выстрелило носовое орудие, и вслед за этим послышались выстрелы за спиной, на левом берегу. У Ника радостно ёкнуло под ложечкой – он понял, что это заработали карабины. Оглянувшись, он увидел Сергея и Томаса, перебегавших от укрытия к укрытию. Вот они залегли и снова начали стрелять по правому берегу.

В течение последующих пяти минут противник был окончательно подавлен, и О’Брайен дал отмашку прекратить огонь.

Изнурённый комендор привалился к орудию. В голове гремели отголоски выстрелов и взрывов. Перед глазами мелькали остаточные тени закончившегося боя. На губах зародилась и исчезла видимость улыбки – шхуна устояла, его не убили, и это было самое главное.

Почувствовав прикосновение чьей-то руки, Ник обернулся. Рядом стоял капитан корабля. Ник поспешно выпрямился. О’Брайен, беззвучно шевеля губами, показал на него и в сторону каюты, затем, наклоняясь к самому его уху, стал о чём-то спрашивать. Он, еле разбирая смысл задаваемых вопросов, сжато отвечал. Мало добившись толку, капитан оставил его, и из головы комендора тут же вылетели и вопросы, и ответы.

Перешагивая через валявшиеся на палубе обрывки снастей и обломки дерева, Ник пробрался на бак и подошёл к Реди. Юнга сидел возле орудия, бессильно положив руки на колени. Лицо его было покрыто пороховой гарью, глаза воспалены, на робе под правой рукой расплывалось кровяное пятно.

– Ты ранен, – сказал Ник. – Твою рану надо обработать и перевязать.

Реди непонимающе посмотрел на него и, догадавшись по губам комендора, что тот ему что-то говорит, дотронулся до ушей, давая понять, что не слышит. От грохота пушечных выстрелов уши Ника тоже всё ещё были словно заложены ватой.

Он показал юнге на красное пятно на его робе.

– А, пустяки, – небрежно сказал Реди, – так, мазнуло слегка. А у тебя щека, шея и роба в крови, ты обратись к капитану, он тебя перевяжет.

– Капитан пошёл проведать Стива и Генри. А я могу подождать, – Ник повернулся к левому берегу. Сергей и Томас верхом на конях съезжали к воде. Увидев, что на них обратили внимание, они приветственно вскинули карабины, потрясая ими.

– Как дела на судне?! – крикнул Сергей.

– Нормально! – ответил Ник. С каждым мгновением он слышал всё лучше. – Вроде все живы!

Постепенно палуба заполнялась грюненсдорфцами. Взволнованные возгласы и ахи перемежались предложениями о помощи. Стива и Генри из трюма перенесли в капитанскую каюту, временно превращённую в лазарет. О’Брайен вместе с Евой и Христиной занялись их ранами. Эмми при виде окровавленного Ника ещё больше побледнела, Луиза схватилась за сердце. Юных комендоров тоже хотели отвести в лазарет, но они отказались и вместе с Францем и Дитрихом взялись за тали и начали спускать шлюпку на воду. Староста Грюненсдорфа хотел поехать вдвоём с Дитрихом, но Ник возразил, сказав, что Сергей и Томас их не знают и будет лучше, если отправятся Реди и он, Ник.

Когда они пристали к левому берегу, Томас, окинув их взглядом, только присвистнул, а Сергей воскликнул:

– Вот это называется нормально! Ник, да ты весь в крови! – Он, словно от боли, поджал губы. – Ого, Реди, тебя тоже зацепило! И оба вы – как копчёные окорока. А что с бушпритом? Похоже, порохового дыма у вас было с избытком. Я смотрю, на палубе полно народу. Значит, вы кого-то встретили и привели с собой.

– Встретили и привели. Давайте, садитесь. На корабле всё узнаете.

Расседлав коней, Сергей и Томас отпустили их пастись, сменили на вёслах раненых комендоров и направили шлюпку к «Ирландии».

Прибыв на судно, Ник и Реди отправились в лазарет, а участники сухопутной экспедиции предстали перед встретившим их капитаном, который только что закончил осмотр повреждений. О’Брайен поздоровался с ними и провёл в носовую часть корабля.

– Видите, как нас разворочало!

– Чем это? – спросил Томас. – Из пушки?

– Из гранатомёта. Это такая переносная труба, из которой можно стрелять с плеча. Ладно, всё это поправимо, – сказал О’Брайен, опускаясь на снарядный ящик. – Переволновался, устал, ноги не держат, – пояснил он. – Вы тоже садитесь на что-нибудь.

Оба матроса устроились напротив него.

– Ну, рассказывайте. Давай ты, Серж, – сказал капитан, но, завидев приближающуюся Еву, движением руки велел подождать. Ева подошла к нему, наклонилась и что-то зашептала на ухо.

Выслушав её, капитан на мгновение застыл, затем кивнул головой и сказал, чтобы она возвращалась в лазарет, то есть в его каюту.

– Давай, Серж, рассказывай, – повторил он.

– Собственно, рассказывать особенно нечего. Высадившись с корабля, мы сразу поехали на юг и достигли притока, бассейн которого нам предстояло разведать. Ехали правым берегом. Туда двигались пятнадцать дней, обратно, уже левобережьем, – одиннадцать. В верховья реки продвинулись километров на четыреста и немного не дошли до её истока, она уж в ручей превратилась. Километров двести пятьдесят река вела в основном на восток, потом повернула к северо-востоку. Сразу скажу – людей мы не встретили. Попалось несколько разрушенных каменных построек – на них уж лес вырос, – вот и все находки. А на зверей выходили. Трижды попадались кабаны – одного мы подстрелили и четверо суток питались его мясом. Один раз видели оленей и волков.