Шрифт:
Столбов не тянул — решил запустить пробный шар… Далеко не все было ему ясно; рисковать вслепую он не мог, не имел права, нужно было проконсультироваться уяснить, прежде чем принять решение, и кроме того — он понимал — для такого дела необходимо прежде найти хорошего союзника. И вот он позвонил, пока в главке еще не разошлись на перерыв, рассказал о предложении Герасима и выслушивал теперь ответы и советы.
— Сам подумай: ну что можно поиметь с академии? Отчет! Не больше. Внедрение они не потянут, да и не их это дело. Вот дадим мы им, к примеру, в год тысяч по несколько-то в течение пяти лет. А на что пойдут эти деньги, можешь ты сказать? Спрос-то ведь у министра будет не с научников, а с нас с тобой…
— Знаю, — сказал Столбов.
— К тому же это пока что кот в мешке. Сам принцип им неясен. Что там происходит при облучении, который взять источник, как привязать к производству, — ничего не известно. Пусть поищут, попробуют. Вот это как раз их дело. А пока, мой тебе совет, держись-ка ты в стороне. И не ввязывайся. Во всяком случае, на меня не рассчитывай. Ты, конечно, в министерстве ногой двери открываешь, но тут, брат, штука для пробивания особо сложная…
— Знаю, — сказал Столбов.
— А еще представь, что там начнется у тебя на комбинате, если пройдет слух про работы с радиацией. Девочки на очистных первыми взбунтуются. Заявлениями весь тебе стол забросают. Тебе этого только не хватало. Что станешь делать — говорить, что не опасно?.. В общем, будешь в главке — заходи, потолкуем…
— Знаю, — сказал Столбов и положил трубку.
Стенографистка, прокуренным голосом:
— Чалпанова, вас там спрашивают.
Ольга поднялась.
В коридоре к ней подошел незнакомый молодой человек:
— Вы Чалпанова? Здравствуйте.
Отвел ее в сторону. Огляделся.
— Ну что, закроют комбинат?
Ольга пожала плечами.
— Давайте мы… Вот у меня есть люди, целый стройотряд, давайте мы, когда комбинат закроют, разберем его. Демонтируем.
Ольга не успела ответить.
— Вы не беспокойтесь, — быстро продолжал молодой человек, — разберем нормально. Оборудование в мартен. Или пусть возьмут. Все железно будет, увидите. Я инженер. Почти.
Ольга вспомнила, улыбнулась:
— Инженерная проблема?..
Молодой человек нахмурился.
— Да мы чего хотим, чтобы убрать это все с берега!
Столбов нажал клавишу.
— Слушаю, Главный!
Столбов чуть помедлил; потом взгляд за окно, на трубу; ну что ж.
— Галина, вот какое дело. Там сейчас к тебе придет этот… физик, химик, да. Хороший парень, только ты вот что…
Карп свернул к пади, где картошку всей рыбоохраной сажали.
У берега много было водорослей, Карп осторожничал, чтобы не намотать их на винт; наконец пристал. Вышел на берег.
Сразу видно, кто раньше садил, кто позже: у кого уже поднялась, у кого — едва над землей.
Ивану отдаст всю свою картошку, себе пару мешков только оставит, хватит одному-то.
Еще посмотрел. Хорошо у него взошло.
Вот знал бы кто, что тут картошка инспекции, — бульдозер бы пригнали! Все бы поле загладили…
Оттолкнулся, дернул шнур стартера. Что такое?
Поднял мотор. Снял водоросли с винта. Так и есть, шпонку срезало.
Подгреб снова к берегу. Полез под сиденье — и обнаружил, что оставил сумку с инструментами дома. Ну бывает же!
Попытался найти какую-нибудь проволоку — у себя, потом в камнях, на поле, — бесполезно.
Начал голосовать.
Время было подходящее, лодок становилось все больше.
Карп голосовал.
Лодки шли мимо…
На реке уж сделалось как на улице в городе.
Никто не останавливался…
Карп увидел себя со стороны: он, Карп, в инспекторской своей форме, на пустынном берегу, с поднятой, призывающей на помощь рукой, — и лодки, на полном газу проносящиеся перед ним.
Сразу всякое полезло в голову… Завспоминалось…
Горько делалось Карпу.
Смотрел на лодки, один за другим мчались люди мимо…
Обида за себя поднималась в нем.
Чего хотел он?
Понимания. Непредвзятого отношения к себе. Сочувствия своим раздумьям. Внимания к своим сомнениям. Хотел и подтверждения того, что он верно понял свой долг. Признания достаточности своей правоты, признания важности дела, которому он себя посвятил. Хотел уважения к месту, что он занимал в мире, и к тому, как сознавал его.