«Но женщины, устроившей ту вечеринку, больше не существует», — подумала я.

— Ты тогда еще испекла тыквенный пирог, — вспоминала Тэмми. — Он был просто божественным!

— Никогда не пробовала тыквенного пирога, — сказала Кейт.

— Испеку специально для тебя, — пообещала я, и внезапно в моей памяти всплыл список ингредиентов: мягкий сыр, корица, имбирь.

А потом меня потрясло то, как мне захотелось испечь тыквенный пирог для Кейт, Ланса и Тэмми, а может быть, даже и для семьи из соседней квартиры. И видеть, как люди наслаждаются приготовленной мною едой и просят добавки. Сколько же времени прошло с тех пор, как я принимала гостей, с тех пор, как что-то пекла?

В памяти всплыли сухие бисквиты и кухня Элен. Я содрогнулась и схватила почту, чтобы отвлечься.

— Похоже, брат Джанет буквально ослеплен тобой, — сказала Тэмми. — Так что мы собираемся вас познакомить на этой вечеринке.

— Брат Джанет? — (Тэмми болтала какую-то ерунду.) — Да я никогда и не видела ее брата!

Я просмотрела конверты: все это были счета… потом какая-то реклама… снова счета.

— Вы с ним как-то столкнулись, когда ты куда-то уходила, — пояснила Тэмми. — Ему кажется, он тебя уже видел прежде, на пляже в Авалоне, с доской для серфинга. Такое может быть?

Я взяла конверт, адрес на котором был написан аккуратным почерком, показавшимся мне смутно знакомым. В правом нижнем углу конверта прощупывалось маленькая выпуклость.

— Я несколько раз пыталась научиться кататься на доске, — кивнула я, вертя в руках конверт и вспоминая волосатого парня на пляже и то, как его тень упала на меня тем утром, когда я лежала на песке в красном платье… после того, как заехала в дом родителей Патрика, а там оказалась Элен.

Потом припомнила мужчину в бейсболке, который шел по дорожке к дверям соседей, когда я отправлялась на выдуманный юбилей несуществующей подруги.

Он посмотрел на меня так, словно знал меня!

Я соединила вместе два эти воспоминания и обнаружила, что это вполне мог быть один и тот же человек. Это породило во мне странное чувство, как будто мне необходимо было вернуться назад и исследовать всю мою жизнь в поисках всего того, что я упустила.

— Но у него же есть подруга, — сказала я, припоминая, как он обнимал какую-то женщину, а я тогда почувствовала себя совершенно потерянной.

— Он как раз расстался с какой-то девушкой. И снова на рынке свободных мужчин. Так что тебе следует поспешить, пока его не прихватил кто-нибудь другой.

— А чем он зарабатывает на жизнь? — спросила Кейт. — Или это несущественный вопрос? И чего он хочет, на что надеется?

— О, это сюрприз! — театральным тоном произнесла Тэмми. — Он… плотник!

— Да не может быть! — Кейт уронила вязание.

— Именно так!

— Ох, не терзай мое сердце!

Я смеялась, глядя на них. А ведь я и забыла о таком смехе. Это было глупое, девчоночье неудержимое хихиканье. Я-то думала, что слишком стара для такого хихиканья, но на самом деле мы никогда его не перерастаем.

И уж мне-то следовало это знать. Когда маме было за семьдесят, она обычно раз в месяц встречалась за обедом со своими старыми подругами по теннисному клубу. Я как-то приехала к ней, когда была ее очередь принимать гостей у себя. Отлично помню, как вошла в дом — и услышала отчаянный хохот, доносившийся из гостиной. Дамы смеялись, как какие-нибудь подростки.

Я даже забыла, что самым интересным в свиданиях были не сами свидания, а разговоры о них; главным было обсуждение с подругами нового кандидата в возлюбленные.

— А можно мне прийти на эту вечеринку? — спросила Кейт. — Чтобы увидеть этого плотника?

— Конечно! — воскликнула Тэмми. — Вот интересно, сможем мы придумать какую-нибудь причину, чтобы ему пришлось прямо на вечеринке сделать нечто такое… плотницкое?

— Ну, например, сломаем книжную полку?

— В идеале, конечно, это должно быть нечто такое… Ну, чтобы Саския показалась ужасно беспомощной и ранимой.

— А это не чересчур? — спросила я.

Кейт щелкнула пальцами:

— Пандус! Для ее инвалидного кресла!

— По словам врачей, к тому времени, когда меня выпишут, я уже встану на ноги!

Мне действительно говорили, что на следующей недели я должна буду попытаться ходить с костылями.

— Ох! — разочарованно воскликнула Кейт. — А ты уверена?

О конверте, надписанном знакомым почерком, я совершенно забыла и вспомнила о нем только позже, вечером, когда мои посетительницы ушли. Я посмотрела на конверт с обратной стороны и увидела имя отправителя: Миссис Морин Скотт.