Чиновники продолжали сопровождать людей к клеткам. Толпа немного отступила, чтобы для них стало больше места, и девушка увидела, что у всех клеток были огромные деревянные колёса. Тирские солдаты уже начали привязывать несколько мулов к одной из них у дальнего конца Крепости. Даже издалека было заметно, что эти клетки не раз попадали в переделки: на некоторых прутьях были ясно видны глубокие царапины, словно по ним наносили удары.

Это от попыток бегства, прошептал голос в голове Келси. Таких попыток было, по крайней мере, несколько. Девушка внезапно вспомнила себя, стоявшую перед большим витражным окном в коттедже много лет назад, плакавшую из-за чего-то (возможно, из-за содранной коленки или какой-нибудь обязанности по дому, которую она не хотела выполнять) и пристально смотревшую на лес: она была уверена в том, что именно сегодня её мама, наконец-то, придёт. Келси тогда ещё не было и пяти лет, но она помнила свою уверенность очень хорошо: её мама придёт, обнимет её, и всё будет хорошо.

«Я была полной дурой».

– Почему отправляют именно этих людей?
– спросила она Булаву.
– Как их выбирают?

– По жребию, Леди.

– По жребию, - едва слышно повторила она.
– Понимаю.

Члены семей начали собираться вокруг клеток, разговаривая с их пленниками, держа их за руки или просто слоняясь неподалёку. Несколько закованных в чёрные доспехи солдат стояли на страже у каждой клетки, холодно наблюдая за толпой и и выискивая возможную угрозу.

Но присутствовавшие бездействовали, и Келси это показалось хуже всего. Её люди были побеждены, сломлены. Это было ясно видно по длинным прямым людским рядам и по семьям, которые просто стояли рядом с клетками и ждали, когда их родных заберут.

Внимание девушки привлекли две клетки, стоявшие ближе всех к столу. Они были меньше остальных, и стальные прутья в их рамах были вставлены на меньшем расстоянии друг от друга. В каждой клетке были видны несколько маленьких силуэтов. Келси моргнула и поняла, что в её глазах стояли слёзы. Они медленно стекали по её лицу, и она почувствовала во рту привкус соли.

– Даже детей отправляют?
– спросила она Булаву.
– Почему их родители просто не сбегут?

Если кто-либо из выбранных убегает, то вся его семья расплачивается за это на следующей жеребьёвке. Посмотрите вокруг, Леди. Здесь собраны большие семьи. Зачастую им приходится жертвовать одним ребёнком ради остальных восьмерых.

– Это система моей матери?

– Нет. Создатель жеребьёвки находится там, внизу, - Булава указал на стол чиновников.
– Это Арлен Торн.

– Но моя мать одобрила её?

– Да, одобрила.

– Да, одобрила, - еле слышно повторила Келси.

Мир словно перевернулся в хаотичном безумии, и ей пришлось сильно сжать руку, до крови расцарапав кожу, чтобы туман перед её глазами исчез. Следом за ним пришла ярость, страшный гнев оттого, что она была обманута, который грозился накрыть её с головой. Элисса Милосердная, Элисса Миротворица. Мать Келси, которая оптом продавала своих людей.

– Ещё не всё потеряно, Леди, - неожиданно сказал Булава, кладя руку ей на плечо.
– Клянусь вам, вы совсем на неё не похожи.

Келси сказала сквозь сжатые зубы.

– Вы правы. Я не допущу, чтобы это продолжалось.

– Леди, Мортский договор - это необычное соглашение. Он не подразумевает подачу апелляций или вмешательство стороннего судьи. Если хотя бы один раз груз не прибудет в Демин вовремя, то Королева Морта имеет право вторгнуться в эту страну и начать террор. Я пережил прошлое Мортское вторжение, Леди, и уверяю вас, что Мёрн не преувеличивал: там действительно была страшная резня и насилие. Поэтому, прежде чем действовать, подумайте о последствиях.

Где-то послышался нарастающий плач женщины, жуткий, пронзительный визг, напомнивший Келси историю, которую рассказывал ей в детстве Барти: про банши, ужасное создание, предвещающее смерть. Крики эхом разносились над толпой, и девушка наконец определила, откуда точно они исходили: это была женщина, отчаянно стремившаяся пробраться к первой клетке.

Её муж, как мог, пытался оттащить её, но он был слишком крупным, а она - ловкой, и потому легко уворачивалась от его хватки и пробивала себе дорогу к ограждению. Тогда мужчина схватил её за волосы и резко дёрнул, заставив её остановиться. Его жена бессильно опустилась на землю, но в следующее мгновение снова поднялась и стала рваться к клетке.

Четверо солдат, охранявших клетку, явно нервничали, беспокойно наблюдая за матерью и не зная, стоит ли вмешиваться. Её голос надламывался, вопли ослабевали, всё больше напоминая сдавленное карканье вороны, и силы, по-видимому, тоже покидали её. Пока Келси смотрела в их сторону, муж женщины, наконец, одержал победу и поймал, с силой сжав, её шерстяное платье. Он с трудом увёл её прочь на безопасное расстояние от клетки, и солдаты приняли прежние расслабленные позы.

Однако мать продолжала судорожно издавать каркающие звуки, слышные даже там, где остановилась Келси. Муж и жена стояли, не отводя взгляда от клетки, окружённой несколькими детьми. В глазах у девушки помутилось, поводья в руках задрожали. Она чувствовала нечто пугающее внутри себя, это уже была не девочка, спрятанная в коттедже: кого-то в ней пожирал огонь. Сапфир жёг ей грудь. Может, думала она, под её кожей обнаружится совершенно другой человек.