Булава мягко коснулся её плеча, и она с безумием в глазах обернулась к нему. Он протянул ей свой меч.

– Верно это или нет, Леди, но я вижу, что вы хотите принять меры. Возьмите это.

Келси взяла рукоять, впечатлённая её тяжестью, несмотря на то, что лезвие было слишком длинным для неё.

– А как же вы?

– У меня много оружия, да к тому же у нас здесь есть союзники. Этот меч просто для виду.

– Что за союзники?

Медленно и как бы случайно Булава поднял ладонь вверх, сжал её в кулак и затем опустил. Келси немного подождала, почти ожидая, что небо сейчас разверзнется. Она почувствовала некоторое движение в толпе вокруг неё, но ничего определённого не заметила. Булава, однако, выглядел довольным и повернулся обратно к ней.

Девушка быстро посмотрела на этого человека, который защищал её от смерти уже несколько дней, и сказала:

– Вы были правы, Лазарь. Я вижу свою смерть и торжествую при этом. Прежде чем уйти в мир иной, я собираюсь прорубить здесь чистую полосу, широкую как Океан Господень. Если вы не хотите умирать со мной, то вам следует уйти немедля.

– Леди, ваша мать не была хорошей королевой, но не была она и злой. Ваша мать была лишь слабой королевой. Она бы никогда не смогла пойти навстречу смерти. Если вы готовы пойти на смерть, то это наделит вас огромной силой. Но убедитесь в том, что создаваемый вами хаос необходим для ваших людей, а не направлен против памяти о вашей матери. В этом и есть разница между королевой и сердитым ребёнком.

Келси попыталась сконцентрироваться на его словах, рассматривая эту проблему так же, как и множество других до этого, но в её голове внезапно всплыли иллюстрации из учебников истории Карлин. Люди со смуглой кожей, застарелая и позорная жестокость, омрачившая эпоху.

Карлин посвятила так много времени этому историческому периоду, что Келси несколько раз спрашивала себя, почему он настолько важен. Закрыв глаза, она видела истории и картинки: люди в цепях. Пытающихся сбежать мужчин ловят и жарят заживо. Насилуют столь юных девушек, что они становятся бесплодными. Детей вырывают из рук их матерей и продают на аукционе. Официально узаконенное рабство.

«В моём королевстве».

Карлин всё знала, но ей не было позволен рассказать об этом. Всё же она хорошо сделала свою работу, возможно, слишком хорошо, поскольку менее чем за секунду в голове Келси пронеслись года неописуемой жестокости.

– Я покончу с этим.

– Вы уверены?
– спросил Булава.

– Да.

– Тогда я присягаю вам на верность и клянусь защищать вас от смерти.

Девушка моргнула.

– Вы точно хотите этого?

Булава кивнул, на его обветренном лице появилось решительное выражение.

– В вас есть сила изменить будущее, Леди. Кэрролл и я почувствовали её. Мне нечего терять, и я лучше умру, пытаясь искоренить великое зло, ведь это цель Вашего Величества.

Вашего Величества. Эти слова, казалось, заполнили всё её существо.

– Лазарь, меня ещё не короновали.

– Неважно, Леди. Я вижу в вас королеву. В вашей же матери за всю её жизнь я никогда не видел королевы.

Келси отвела взгляд, в её глазах снова появились слёзы. Она завоевала доверие стражника. Лишь одного, но самого главного. Девушка вытерла мокрые от слёз глаза и крепче сжала меч.

– Если я закричу, меня услышат?

– Предоставьте это дело мне, Леди, раз уж у вас пока нет настоящего герольда. Их внимание будет сразу приковано к вам. Не отпускайте меч и не приближайтесь к Крепости. Лучников я не вижу, но это ещё ничего не значит.

Келси решительно кивнула, при этом внутренне застонав. Выглядела она ужасно. Простое чистое платье, подаренное ей Ловкачом, теперь было всё в грязи, кромка штанов была порвана. Сейчас доспехи Пэна казались ей в два раза тяжелее, чем утром. Её длинные немытые волосы распустились и тёмно-каштановыми нечёсаными прядями болтались у лица. Пот, стекавший со лба, заливал ей глаза. Девушка вспомнила свои детские мечты о том, как она въезжает в город на белом пони с короной на голове. Сегодня она была абсолютно не похожа на королеву.

Женщина, стоявшая рядом с клеткой, в которой томились ей дети, снова начала рыдать, не обращая внимания на их испуганные взгляды. Келси ругнулась про себя.

«Кого волнуют твои волосы, идиотка? Посмотри на то, что здесь творится».

– Лазарь, из чего сделаны эти клетки?

– Из мортского железа.

– Но колёса и ходовая часть деревянные.

– Сделаны из тирлингского дуба, Леди. К чему вы клоните?

Пристально смотря на стол, стоявший перед Крепостью рядом с несколькими чиновниками в синих одеждах, девушка глубоко вздохнула. Это было последнее мгновение, которое она проживала в безвестности. Скоро всё изменится.

– Клетки. Мы сожжём их, как только выпустим оттуда людей.

Д

жавель отчаянно боролся со сном. Охрана Крепостных Ворот была не самой трудной работой. Уже больше полутора лет прошло с последней попытки прорваться через ворота, которая была более чем вялая: какой-то пьяница пошёл не той дорогой в два часа утра, жалуясь на налоги. Ничего не случилось и не должно было случиться. Такова была жизнь стража Ворот.

Помимо того, что его клонило в сон, у Джавеля было ещё и плохое настроение. Ему никогда не нравилась эта работа, но он определённо терпеть её не мог во время отправки. Толпа, в целом, не представляла угроз для безопасности: эти люди стояли спокойно как коровы, ожидавшие мясника. Однако у клеток с детьми, ближе всех стоявших у ворот, всегда случался какой-нибудь инцидент, и сегодняшний день не стал исключением. Стражник вздохнул с облегчением, когда женщину, наконец, смогли успокоить.