— Бидди, — сказалъ я, когда разговаривалъ съ нею посл обда, въ то время, какъ ея маленькая двочка лежала у нея на колняхъ, — вы должны отдать мн Пипа, или, по крайней мр, поручить его мн на время.

— Нтъ, нтъ, — мягко отвчала Бидди. — Вы должны жениться.

— Тоже самое говорятъ Гербертъ и Клара, но не думаю, чтобы я когда-нибудь женился, Бидди. Я такъ сжился съ ними, что врядъ ли это возможно. Я уже сталъ пожилымъ холостякомъ.

Бидди поглядла на своего младенца и поднесла его ручку къ своимъ губамъ, а затмъ протянула мн добрую, материнскую руку, которою только что держала ручку младенца. Было нчто весьма краснорчивое въ этомъ движеніи и въ легкомъ прикосновеніи обручальнаго кольца.

— Милый Пипъ, — сказала Бидди, — уврены ли вы, что не тоскуете по ней?

— О, нтъ, и не думаю, Бидди.

— Скажите мн, какъ старому, старому другу. Вы совсмъ позабыли ее?

— Милая Бидди, я ничего не позабылъ изъ своей жизни. Но мои мечты разсялись, Бидди; да, разсялись!

Тмъ не мене я зналъ, когда говорилъ эти слова, что тайно намревался постить то мсто, гд стоялъ старый домъ. 'Да, я постилъ его въ тотъ же вечеръ, одинъ, въ память ея. Да, именно. Въ память Эстеллы.

Я слыхалъ о нея, что она ведетъ крайне несчастную жизнь, и что она разъхалась съ мужемъ, который обращался съ нею очень жестоко и прославился, какъ смсь гордости, скупости, грубости и низости. Потомъ я слышалъ о смерти ея мужа; онъ упалъ съ лошади, которую нещадно билъ. Она овдовла года два тому назадъ; но могла вторично выйти замужъ.

У Джо обдали рано, и у меня было много свободнаго времени и не нужно было торопиться, чтобы поспть на прогулку къ старому дому до наступленія темноты. Я шелъ, не спша, заглядываясь на знакомые предметы, такъ что день уже совсмъ клонился къ вечеру, когда я пришелъ на старое мсто.

Тамъ не было больше ни дома, ни пивного завода и никакихъ строеній, осталась только одна стна, окружавшая старый садъ. Расчищенное мсто было обнесено грубой изгородью, и, заглянувъ черезъ нее, я увидлъ, что старинный плющъ снова пустилъ ростки и зеленлъ на развалинахъ. Калитка была раскрыта настежь, и я вошелъ во дворъ.

Холодный серебристый туманъ окутывалъ землю, и луна еще не взошла, чтобы его разсять. Но звзды сверкали сквозь туманъ, луна всходила, и вечеръ не былъ темный. Я могъ осмотрть вс части стараго дома: гд была пивоварня, гд ворота, и гд стояли бочки.

Я обошелъ все это и заглянулъ въ запущенную аллею сада, какъ вдругъ увидлъ въ ней одинокую женщину.

Она замтила меня, когда я тронулся съ мста. Она шла мн навстрчу, но остановилась.

Подходя ближе, я увидлъ, что она хотла повернуть обратно, но потомъ остановилась и дождалась меня. Она выразила величайшее удивленіе и произнесла мое имя, а я закричалъ:

— Эстелла!

— Я очень перемнилась. Я удивляюсь, что вы меня узнали.

Свжесть красоты ея дйствительно пропала, но невыразимая прелесть лица осталась; Я зналъ и прежде, какъ она хороша, но чего я никогда не видалъ раньше — это грустнаго, мягкаго выраженія нкогда гордыхъ глазъ; чего я никогда не испыталъ прежде — это дружескаго пожатія нкогда безчувственной руки.

Мы услись на ближайшей скамейк, и я сказалъ:

— Посл столькихъ лтъ разлуки, не странно ли, что мы встртились снова, Эстелла, на томъ самомъ мст, гд происходило наше первое свиданіе? Вы часто здсь бываете?

— Я съ тхъ поръ ни разу здсь не была.

— И я также.

Луна всходила, и я подумалъ о кроткомъ взгляд того человка въ темниц, котораго уже нтъ въ живыхъ. Луна всходила, и я подумалъ о томъ, какъ онъ пожалъ мн руку, когда я проговорилъ т послднія слова, какія онъ слышалъ на земл.

Эстелла первая прервала молчаніе.

— Я давно желала вернуться сюда, но не могла исполнить своего желанія. Бдное, бдное, старое пепелище!

Серебристый туманъ озарился первыми лучами луннаго свта, и т же лучи озарили слезы, катившіяся изъ ея глазъ. Не подозрвая, что я ихъ вижу, и сдерживая себя, насколько могла, она тихо сказала:

— Васъ не удивляетъ, что это мсто пришло въ такое запустніе?

— Да, Эстелла.

— Мсто принадлежитъ мн. Это единственное имущество, котораго я не уступила. Все остальное было мало-по-малу отдано мною, но это я удержала. Согласная на все, я не согласилась разстаться съ нимъ въ эти злополучные годы.

— Вы будете строить здсь домъ?

— Да, наконецъ. Я пришла сюда, чтобы проститься съ нимъ, пока оно не перемнится. А вы, — спросила она съ участіемъ, — вы все еще живете за границей?

— Все еще.

— И дла ваши идутъ хорошо?

— Я много работаю и получаю достаточное вознагражденіе… Да, мои дла идутъ хорошо.

— Я часто думала о васъ, — сказала Эстелла.

— Неужели?

— Въ послднее время очень часто. Были тяжелыя времена, когда я гнала отъ себя воспоминаніе о томъ, что я отвергла, когда совсмъ не понимала своего потеряннаго счастья. Но съ тхъ поръ, какъ долгъ не запрещаетъ мн лелять это воспоминаніе, я удлила ему мсто въ моемъ сердц.

— Вы всегда сохраняли ваше мсто въ моемъ сердц,- отвчалъ я.