– Я уверен, что один из них – Харальд Олафсен, господин учитель, – довольный собой, заявил Бор.

– Давай-ка выбираться отсюда, – прошептал Харальд. – Может, удастся скрыть, что мы занимались тут фотографией. – Выключив свет, он повернул ключ в замке, открыл дверь и…

– О черт! – Он едва не наткнулся на Хейса.

Весь этаж был ярко освещен. Хейс стоял перед самой дверью в рубашке без воротничка: видно, его позвали, когда он готовился ко сну.

– Значит, все-таки ты, Олафсен.

– Да, господин директор.

За спиной Хейса появились Бор и учитель Моллер.

– Ты же понимаешь, что больше не ученик нашей школы, – продолжил Хейс. – Моя обязанность – позвонить в полицию, чтобы тебя арестовали за незаконное вторжение.

Харальд похолодел. Если в полиции у него найдут рулон с пленкой, ему конец.

– И Даквитц с тобой! Конечно, мне следовало бы знать, – прибавил Хейс. – Что, позвольте узнать, вы тут делаете?

Харальд понял, что Хейса нужно уговорить не звонить в полицию, но в присутствии Бора об этом не могло быть и речи.

– Господин директор, я могу поговорить с вами с глазу на глаз?

Хейс ответил не сразу.

Харальд тут же решил, что если Хейс все-таки позвонит в полицию, добровольно он ни за что не сдастся. Попытается убежать. И далеко ли убежит?

– Прошу вас, Хейс, дайте мне шанс объясниться, – попросил он.

– Что ж, – неохотно пробормотал тот. – Бор, ступайте спать. И вы, Даквитц. Господин Моллер, пожалуй, вам стоит проследить, чтобы они разошлись по своим комнатам.

Проводив их взглядом, Хейс вошел в химическую лабораторию, сел на табурет, достал свою трубку.

– Ну, Олафсен, рассказывайте. Что на этот раз?

Харальд помялся, не зная, что придумать. Правдоподобного ничего в голову не приходило, к тому же он боялся, что настоящая правда покажется куда невероятней того, что он сумеет придумать.

Харальд просто достал из кармана цилиндрик и протянул его Хейсу. Тот вынул пленку, развернул ее, посмотрел на свет.

– Похоже на какое-то новое радиооборудование. Военное?

– Да.

– Ты знаешь, для чего оно?

– Думаю, отслеживает самолеты с помощью радиолучей.

– А, так вот как они это делают! Люфтваффе утверждает, что пришлепывает британских бомбардировщиков как мух. Это все объясняет.

– Сдается мне, что, отследив бомбардировщик, они посылают истребитель перехватить его, и могут с земли с точностью руководить перехватом.

Хейс поглядел на него поверх очков.

– Однако! Ты понимаешь, до какой степени это важно?

– Мне кажется, да.

– Британцы могут помочь русским только одним способом: если заставят Гитлера снять немецкие самолеты с русского фронта и направить на защиту Германии от британских налетов.

Хейс, бывший военный, естественно, мыслил стратегически.

– Не уверен, что до конца понимаю, что вы имеете в виду, Хейс.

– Суть в том, что такая задача невыполнима до тех пор, пока немцы легко сбивают бомбардировщики. Но выяснив, как именно они это делают, британцы смогут принять контрмеры. – Хейс огляделся. – Где-то тут был календарь.

При чем тут календарь, Харальд не понимал, зато знал, где тот находится.

– Он в кабинете физики.

– Сходи-ка за ним.

Хейс поставил цилиндрик с пленкой на лабораторный стол и принялся раскуривать трубку. Харальд сходил в соседний класс, нашел на полке астрономический календарь и принес Хейсу. Полистав его, тот задумчиво произнес:

– Следующее полнолуние восьмого июня. Уверен, на эту ночь намечен серьезный налет. До восьмого еще двенадцать дней. Ты успеешь в Англию к сроку?

– Это задача другого человека.

– Помогай ему Бог. Олафсен, ты хоть осознаешь, какой опасности себя подвергаешь?

– Да.

– Шпионаж карается смертной казнью.

– Я знаю.

– Да, характер у тебя есть. Этого не отнять. – Хейс вернул ему пленку. – Тебе что-нибудь нужно? Еда, деньги, горючее?

– Нет, спасибо.

Хейс поднялся.

– Пойдем, я тебя провожу.

Они вышли через парадный вход. Прохладный ночной воздух остудил Харальду взмокший лоб. Бок о бок они пошли по дороге, ведущей к воротам.

– Даже не знаю, что сказать Моллеру, – признался Хейс.

– Я могу высказать предложение?

– Сделай милость.

– Ну, вы могли бы сказать, что мы печатали непристойные карточки.

– Отличная мысль. Как раз этому все поверят.

У ворот Хейс пожал Харальду руку.

– Ради Господа Бога, сынок, будь осторожен.