Раздался сигнал кома, объявлявший входящее сообщение. Араи скорчил свою собственную гримасу, и привел себя в порядок на кресле.

— Заговори о пресловутом дьяволе, — сказал он. — Подожди… скажем, семь секунд, Марти, а затем ответь на вызов.

— Почему семь? — пожаловалась она. — Почему не пять или десять?

Араи щелкнул языком.

— Пять слишком мало, десять слишком много — для неряшливого экипажа, занимающегося рискованным предприятием.

— Это заняло всего около семи секунд, — восхищенно сказал Такано.

Но Гарнер уже начала говорить. Однако, она не потрудилась сделать какой-либо утихомиривающий жест. Несмотря на побитый и устаревший внешний вид, оборудование на командной палубе "Уроборос" было похоже на остальную часть корабля — продукта современнейших беовульфианских технологий, под невзрачной внешностью. Никто на другом конце системы связи не будет слышать или видеть что-то, кроме лица Марти Гарнер и голоса.

Ее ответ на сигнал, само собой разумеется, был бы потрясением для любой настоящей воинской части.

— Да. "Уроборос" здесь.

Лицо человека появилось на экране кома.

— Идентифицируйте себя и…

— Ой, бросьте. Проверьте ваши записи. Вы прекрасно знаете, кто мы.

Человек на другом конце пробормотал что-то, что было, вероятно, проклятием. Затем он сказал:

— Подождите. Мы вернемся к вам.

Экран потемнел. Предположительно, он консультировался с кем-то, кто бы ни был у власти. На самом деле, на станции "Пармли" не было никаких записей об "Уроборосе" — по той простой причине, что корабль никогда не прибывал сюда раньше. Но команда Араи посудила, что непредсказуемые и изменчивые нравы, по которым действовал личный состав, если можно вообще использовать этот термин, служивший работорговцам, использующим станцию, означали, что отсутствие записей просто будет отнесено действующими надзирателями за операциями к продукту разгильдяйства со стороны своих предшественников.

Станция "Пармли" была удобным перевалочным пунктом для действующих на свой страх и риск работорговцев, а не одной из портовых баз "Рабсилы", которая поддерживалась на регулярной основе. Эта корпорация, как сильная и богатая, как только можно быть, была еще коммерческой организацией, а не звездной нацией. "Рабсила" непосредственно руководила основной частью своих операций, но деятельность эта была слишком разбросана — не просто на всем протяжении огромной сферы Пограничья, но даже через большую часть Окраины — для того, чтобы лично контролировать все из них. Поэтому, как часто давались на откуп наемникам военизированные операции, "Рабсила" также давала на откуп независимым подрядчикам многие добавочные аспекты работорговли.

Некоторые из крупнейших независимых работорговцев сохранили свои собственные регулярные перевалочные станции, здесь и там. Но большинство из них опирались на постоянно меняющуюся и неформальную сеть портов и складов.

Этих было не очень трудно найти. Где-то в Пограничье, по крайней мере. Знания о человеческой экспансии в галактику, основанные на книгах по истории, сделали проявления феномена гораздо аккуратнее и более организованными, чем это было в действительности. На каждую формально записанную колонизационную экспедицию и расчеты — такую как очень хорошо документированную и исчерпывающе изученную, которая создала Звездное Королевство Мантикора — было не менее десятка меньших экспедиций, которые были записаны плохо, если вообще записаны.

Даже в эпоху современных электронных коммуникаций и хранения данных, все еще оставалось так, что большая часть человеческой истории была зарегистрирована только устно — и, как это всегда бывает, знание исчезало быстро, спустя два-три поколения. Это было по-прежнему верно и сегодня, даже с появлением пролонга, хотя сами поколения могли получить немного больше времени.

Во всяком случае, записи о станции "Пармли" были более обширными, чем записи для многих таких независимо финансируемых и созданных поселений. Эта часть галактики, до сих пор была изучаема человеческой расой, измеряясь по меньшей мере тысячью световых лет в любом направлении. Такая же крохотная, как это было по сравнению с остальной частью галактики — и уж тем более изученной вселенной в целом — охваченная область была все еще настолько огромной, что человеческий разум с трудом мог в действительности охватить ее масштабы и все в нем содержащееся.

"По меньшей мере тысячью световых лет" это просто строка слов. Звучит не так много, чтобы человеческий мозг почти автоматически перевел термин в такие знакомые аналоги, как километры. Человек в приличной физическом состоянии может легко пройти несколько сотен километров, если нужно, в конце концов.

Астрономы и опытные космонавты понимали реальность. Совсем немногие люди. Шероховатое и неровное приближенное значение сферы, которое отмечало границы человеческого расселения в галактике, за два тысячелетия, прошедшие с начала человеческого Расселения, содержало столько бесчисленных поселений, что ни у кого не было никаких знаний о людях, которые жили там и относительной горстки других, кто может иметь причину для визита. И на каждое такое еще жилое поселение, было по меньшей мере два или три, которые сейчас либо полностью необитаемы или в которых живут только незаконные поселенцы.