Инмэн наблюдал за всем этим с некоторой тревогой. В прошлый понедельник журнал «Ньюсуик» сообщил, что составлен список кандидатов на замену Кейси, если понадобится. В этом списке бросалось в глаза отсутствие фамилии Инмэна. В кругах сотрудников Белого дома дали понять, что если Голдуотер свалит Кейси, то своего фаворита вместо него он не получит.

Выступая по телевидению, Инмэн сказал: «Билл Кейси как раз тот человек, который нужен на посту директора».

Ветераны УСС помогли заполучить бывшего директора ЦРУ Колби для выступления по радио в защиту Кейси. Колби сказал:

— Я думаю, самое плохое, что может произойти сейчас, это если м-р Кейси уйдет в отставку, ибо такой шаг означает возможность заставить директора Центрального управления уйти в отставку, для чего достаточно наскрести несколько скандальных и оскорбительных историй.

В общем и целом, дело Кейси явилось «целой серией кенгу-руподобных прыжков к поспешным и неоправданным выводам».

В среду 29 июля, через 15 дней после отставки Хьюджела. Кейси явился на закрытое заседание сенатского комитета по разведке в защищенный от подслушивания зал на четвертом этаже Капитолия. Помахав с беспечным видом рукой, прежде чем войти в лифт, он сказал:

— Танец будет несложным… Я уже все прошел до того. Кейси чувствовал себя вполне уверенно: демократы в комитете заняли его сторону, Хьюджел ушел, а все финансовые вопросы были отнесены к периоду до 1971 г., когда Кейси пошел на рискованные капиталовложения.

Давая показания под присягой, Кейси ответил на массу вопросов: о слабой, по его мнению, работе разведки на Среднем Востоке, «чрезмерной политизации» некоторых последних аналитических докладов. Он признал, что назначение Хьюджела оказалось «ошибкой».

Осторожно подбирая слова, Кейси сказал, что он, как и Инмэн, стремился к деполитизации разведки. Да, ЦРУ не нужно было вмешиваться в шпионаж внутри страны. Он готов помочь комитету в осуществлении его функций надзора. Его выступление имело и свои неприятные моменты. Один сенатор за другим вытаскивали их любимые вопросы, воображаемые или действительные поводы для недовольства, сообщения прессы. Сенатор Байден никак не хотел оставить Кейси в покое, придираясь то к одному, то к другому чувствительному месту в его финансовом прошлом.

Наконец, Кейси нанес ответный удар, сказав, что он был бизнесменом и, по американской традиции, часто шел на риск в своих делах. При рискованных капиталовложениях некоторые вещи не получались, что вело к схваткам в деловом мире, но при этом не допускалось ничего противозаконного, только гражданские судебные процессы, частные спорные вопросы. И если сенаторам что-то не нравилось, то это их проблемы, а не его.

Демократы Генри Джексон и Бентсен в конце предложили, чтобы комитет выразил свое «полное доверие» и предал забвению нанесенный в последние дни ущерб. Но они не смогли собрать большинство для получения полной поддержки.

После некоторых пререканий сенаторы единогласно приняли заявление для публикации: «Нет основания полагать, что м-р Кейси не соответствует занимаемой должности директора центральной разведки».

Неопределенный характер решения с какими-то проступающими двусмысленными намеками вызвали у Кейси обиду, и когда он вышел из зала после этой пятичасовой инквизиции, то отказался отвечать на какие-либо вопросы.

В Белом доме президент Рейган репетировал победное выступление по поводу законопроекта о сокращении налогов, который только что прошел через контролируемую демократами палату представителей конгресса. Это была самая большая победа Рейгана со времени его избрания. Законопроект находился в центре внимания Белого дома в течение многих месяцев и теперь продемонстрировал, что президент будет контролировать политическую повестку дня в стране. Один из помощников поздравил его.

— О, да, я знаю, — сказал Рейган, просияв и даже слегка подпрыгнув. — Но вы видели доклад по делу Билла Кейси? Единогласно!

У себя в Лэнгли Кейси следил за медленным стартом тайной операции в Чаде. Направленная на поддержку усилий бывшего министра обороны Хабре по свержению переходного правительства национального единства и на вывод Чада из-под влияния Каддафи, операция предусматривала оказание помощи через границу — деньги, оружие, политическая поддержка, техническое снабжение. Особых трудностей при этом не предвиделось. Задача состояла в том, чтобы перехватить канал финансового снабжения, использовавшийся Францией, которая израсходовала около 100 миллионов долларов в течение нескольких лет для стабилизации положения в ее бывшей колонии. Кейси видел, что механизм Лэнгли не слишком хорошо смазан. Оперативное управление не проявляло достаточного знания международного рынка оружия: какие винтовки самые лучшие, где самые выгодные цены, каковы определившиеся маршруты транспортировки и банковские процедуры для «отмывания» [14] вкладов. Подверженное всяким колебаниям. Центральное управление сконцентрировало свое внимание на негативной стороне операции: Хабре должен дать обязательство, что получаемое им оружие не будет использовано против его политических противников. Эта связанная с проблемой прав человека щепетильность стала большим вопросом для комитетов конгресса по разведке.

Черт возьми, удивлялся Кейси, они что, хотят получить гарантийное письмо от матери Хабре? Хабре — это жестокий, расчетливый, можно сказать, чудом уцелевший мятежник. Или они не читают своих собственных докладов? Где же их реализм?

Кроме того, операция вызвала серию статей в прессе, некоторые из них выставляли ЦРУ в дурацком свете.

Директива на проведение операции в Чаде была представлена в комитет палаты представителей по разведке еще Хьюджелом перед его уходом в отставку. Некоторые члены комитета слишком громко высказывали опасения, что текст директивы является достаточно двусмысленным и может использоваться как оправдание для организации охоты непосредственно за Каддафи.