Шрифт:
А Гэндальф так и сказал: «Все, говорит, Бильбо. Кольцо, говорит, ушло. И не пытайся снова встревать в это дело. Добра никому не будет». Чего от него еще ждать! А за тобой он обещал присматривать, ну, я и оставил все, как есть. Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живым и здоровым!
Бильбо помедлил и с некоторым сомнением поглядел на Фродо.
— Послушай, Оно у тебя с собой? — шепотом спросил он. — Любопытно, понимаешь, мне взглянуть после всех этих разговоров. Просто взглянуть и все, а?
— Да, оно у меня, — как–то через силу произнес Фродо. — Оно такое же, как и всегда, — попробовал отшутиться он.
— Ага. Ну покажи, покажи хоть на минутку, — попросил Бильбо.
Еще когда Фродо одевался к вечеру, он обнаружил у Кольца, надетого на шею, новую цепочку, легкую, но очень прочную. Теперь он медленно потащил Кольцо из–за пазухи. Бильбо подался вперед и резко протянул руку. Но Фродо отдернул Кольцо, с ужасом глядя на старого хоббита. Казалось, тень пала меж ними и мгновенно изменила облик Бильбо. Вместо него к Фродо тянуло костлявые, хищно шевелящиеся пальцы сморщенное жалкое созданье с алчно горящими глазами. Фродо едва сдержался, чтобы не ударить это отвратительное существо.
Музыка и пение в зале сбились с лада и затихли. В наступившей внезапно тишине Бильбо быстро взглянул Фродо в лицо и провел рукой по глазам.
— Вот, значит, как, — хрипло проговорил он. — Убери его прочь! Прости, что я взвалил на тебя этот груз, прости. Неужели у Приключения не бывает конца? Эх, видно, не бывает. Кому–то всегда приходится продолжать историю дальше. Что ж поделаешь… Может, я зря вожусь со своей книгой, а? Ладно. Не будем ворошить прошлое. Давай–ка о настоящем. Что там новенького у нас в Шире?
Фродо с облегчением спрятал Кольцо, и тень рассеялась, оставив лишь неприятную занозу в памяти.
Вокруг плескался живой свет Дольна, снова звучала дивная музыка, и Бильбо уже улыбался умиротворенно и счастливо. Каждая ширская новость (тут Сэм вовсю помогал) вызывала у старого хоббита живейший интерес, будь то новое посаженное дерево или народившийся хоббитенок. Они так глубоко ушли в обсуждение событий последних лет, что не сразу заметили, как возле них остановился, улыбаясь, высокий человек в темно–зеленом.
Только через несколько минут Бильбо, подняв глаза, воскликнул:
— Дунадан! Вот и ты, наконец!
— Колоброд! — рассмеялся Фродо. — У тебя, похоже, куча имен?
— Хм, я многие знаю, — удивился Бильбо, — но вот «Колоброда» еще не слышал. Зачем ты его так зовешь?
— Это меня в Брыле прозвали, — ответил за Фродо Арагорн, — и под этим именем хоббитам представили.
— А ты почему зовешь его «Дунадан»? — в свою очередь поинтересовался Фродо.
— Э–э, я думал, тебе пошли впрок мои уроки эльфийского, — проворчал Бильбо. — По крайней мере, сочетание «дун–адан» ты должен был бы знать. Оно значит: Человек с Запада, Нуменорец. Ладно, сейчас ведь не урок. — Он повернулся к Арагорну. — Где же ты был, друг мой? Почему не пришел на пир? Леди Арвен я там видел…
Арагорн печально вздохнул.
— Знаю, — произнес он. — Мне было не до веселья. Из Пустоземья неожиданно вернулись Элладан с Элрохиром и принесли важные новости.
— Вот и хорошо, — ворчливо проговорил Бильбо, — новости ты услышал, значит, можешь уделить и мне минутку. Элронд ждет к концу вечера новую песню, а у меня там не все гладко. Давай–ка отойдем в уголок и пошлифуем ее немножко.
— Конечно, — улыбнулся Арагорн, — дай только посмотреть слова.
Сэма одолел сон, и Фродо на время оказался предоставлен самому себе. Он даже почувствовал некоторое одиночество, несмотря на многолюдье вокруг. Ближайшие его соседи молчали, поглощенные гармонией звучавших в зале музыки и голосов, и Фродо тоже невольно стал прислушиваться.
Нельзя сказать, чтобы он все понимал, но чарующие звуки захватили его, и скоро хоббиту стало казаться, что за словами встают видения дальних стран, образы удивительных вещей, о которых он раньше и не помышлял вовсе; освещенный пламенем камина зал словно заткался золотистым туманом, колыхавшимся над белейшей пеной мерно вздыхающих на краю мира лазоревых морей. Музыка завораживала, навевала грезы, и вот уже бесконечная река серебряных звуков потекла над ним, непостижимая в многозначных глубинах, подхватила и понесла на вечных волнах. Со счастливой улыбкой на губах Фродо отдался волшебному потоку и канул в сон. Музыка и там не оставила его, сначала обернувшись бегущей водой, а потом неожиданно — знакомым голосом Бильбо, нараспев читающим стихи. Поначалу смысл ускользал от Фродо, но вскоре слова прояснились и он стал слушать.
Для странствий судно создавал, Скиталец вод Эарендил; Он прочный остов воздвигал, Борта и мачты возводил, Ткал паруса из серебра, Крепил огни — светить в пути; Подобьем лебедя была Резная грудь его ладьи. В доспехи древних королей Он облачил могучий стан. С ним щит, священной вязью рун Хранящий странника от ран; С ним верный лук — драконий рог И стрел эбеновых колчан; С ним жаркий меч, что до времен Укрыт в холодный халцедон. Пером орла украшен был Алмазный шлем, высок и крут, И в такт дыханью на груди Переливался изумруд. И он, покинув берега, Блуждал в неведомой дали, Скитаясь в колдовских краях, Куда пути его легли; Он уводил свою ладью Прочь от враждебных берегов, От скрежетанья ломких льдов И от обугленных песков. Привел на грань извечной тьмы Его скитаний тайный ход; Там Ночь сливается с Ничто В беззвездности бездонных вод, Там ветер дыбит пенный вал, И бьется яростно во мгле; Эарендил пути искал Домой, к покинутой земле. В слепом неведеньи он вел Корабль на исходе сил, Когда бескрайний черный мир Нездешний пламень озарил: То Эльвинг с сумрачных небес К нему слетела. Сильмарилл Она скитальцу принесла, — Эарендил увенчан был Живым огнем. И вновь корабль Он повернул, неустрашим, Под пенье пенящихся волн Ветрами ярыми гоним; Неумолимый ураган, Родившимся в Ином Краю, Дыханьем силы неземной На Запад устремил ладью. Ее влекло сквозь гиблый мрак По черным водам, где на дне Сокрыта древняя земля Ушедшая с Началом Дней… Но вот узрел Эарендил Кайму жемчужных берегов, Где тонкой музыкой звучал Прибой искрящихся валов; То в легкой пене облаков Стоял священный Валинор, И Эльдамар лежал вдали За чередою тихих гор. Скиталец вырвался из тьмы Под сень блистающих небес В Обитель Эльфов, Древний Дом, Где воздух нежен, светел лес, Где Ильмарин среди долин Вздымает свой могучий склон, И неприступный Тирион В зеркальных водах отражен. В земле, живущей вне времен, Старинных саг чеканный строй Ему звучал, и песнь лилась Под звуки арфы золотой; И в белоснежное шитье Он был одет; и семь огней Ему светили на пути В стране, где нет теченья дней. Он был, допущен в тайный мир, В котором вечен юный свет, Где первый, Истинный король Владычествует с давних лет. Там услыхал Эарендил Слова, запретные иным; Виденья Эльфов и Людей Прошли чредою перед ним. Но срок настал, и новый челн В дар получил Эарендил: Избрали Эльфы для него Хрусталь эльфийский и мифрил; Его венчал живой огонь, Огонь бессмертный — Сильмарилл, Подарок светлой Элберет; Ему служила пара крыл, Что заменяла паруса; Эарендил был вознесен Для новых странствий без границ На безграничный небосклон. На легкокрылом корабле Взлетев над Вечною Страной, Он устремился в дальний край Вослед за Солнцем и Луной. На грани мира свой корабль Направил он во тьме ночной В обратный путь, в знакомый мир, К родной земле, спеша домой. Он мчался над туманной мглой Звездой, блуждающим огнем — Предвестьем Солнца, в серый мир Спешащего с грядущим днем. Над Среднеземьем задержал Эарендил поспешный бег; Он чутким слухом уловил Стенанья тех, кто в давний век Погиб — и дев эльфийских плач, И жен людских… То Рок взывал, К нему — остаться в небесах. Эарендил навеки стал Для всех, затерянных во тьме Звездой, летящей в вышине, Живым огнем, проводником К Священной Западной Стране.