— Могу поклясться, нет этого! — с жаром воскликнул Боромир. — Это опять вражья ложь. Я знаю Людей Рохана, они самые честные и доблестные наши союзники. О какой дани может идти речь, если они живут на землях, данным Гондором?

— Тень Мордора простирается далеко, — заметил Арагорн. — Вот уже и Саруман не устоял перед ней. Рохан окружен. Кто знает, что ты найдешь на обратном пути?

— Что угодно, только не это. Не будут в Рохане торговать конями, они любят их. Это ведь не обычные кони. Они пришли с лугов Севера, они помнят вольные Древние Дни.

— Истинно так! — подтвердил Гэндальф. — И есть среди них один, который словно бы жеребенком застал зарю мира. Коням Девяти за ним не угнаться. Он быстр, как ветер, и как ветер не знает усталости. Его зовут Сполох. При свете дня он как серебро, а в ночи — как тень, и почти невидим. Как легок он на ходу! До меня он не знал наездников, но мы поладили, и вот я был в Шире, когда Фродо проходил Упокоища, а ведь начали путь мы одновременно: он из Хоббитона, а я — из Рохана.

Я скакал, нет, я летел, а страх летел впереди меня. Чем дальше на Север, тем чаще слышал я о Всадниках. С каждым днем я нагонял их, но все–таки они опережали меня. Я видел: они разделились, часть осталась на восточных рубежах, на Зеленопутье, а другие вошли в Шир с юга. Я прискакал в Хоббитон, но не застал Фродо и вынужден был удовольствоваться беседой со старым Гэмджи. Толку от него было мало. Он все переживал насчет новых хозяев Засумок.

— Перемены, — ворчал он, — не в мои бы годы, а главное — перемены–то к худшему, к самому худшему, что ни есть.

— Надеюсь, до самого худшего ты не доживешь, — сказал я ему.

Сквозь его ворчание я разобрал все–таки, что Фродо ушел меньше недели назад, а в тот же вечер на Горку наведался Черный Всадник. Что и говорить, не успокоил меня старый Гэмджи. Я прискакал в Заскочье и застал его похожим на разворошенный муравейник. Дом в Кривражках был пуст, а на пороге лежал плащ Фродо. Я чуть не потерял голову и бросился по следу Всадников. И напрасно. Расспроси я народ в Заскочье, мог бы поразмыслить спокойно. Я чуть не сбился со следа: он опять разошелся. Получалось, что один или двое Черных направились в Брыль, и я отправился за ними, а по дороге обдумывал слова, которые собирался сказать хозяину трактира.

«Маслютиком тебя зовут, — в ярости думал я, — ну, если эта задержка на твоей совести, от тебя даже лютика не останется. А масло я еще раньше из тебя вытоплю, когда буду жарить на медленном огне». Похоже, он примерно так и представлял себе нашу встречу, потому что как меня увидел, хлопнулся на пол и прямо на глазах таять стал.

— Что ты с ним сделал? — испуганно спросил Фродо. — Он добрый, помог нам…

Гэндальф засмеялся:

— Не бойся, дружок. Я даже не ругал его особенно, так он обрадовал меня новостями, когда трястись перестал. Вышло просто замечательно, у меня камень с души свалился, когда я узнал о вашей встрече с Арагорном.

Я даже не удержался и воскликнул:

— Как? С Колобродом?

А Маслютик испугался еще пуще и лепечет:

— Да я–то ни при чем, я старался, а он все равно пролез и ушел с ними. Я предупреждал. Да ведь не слушают они! С характером!

— Осел! Дурень! — говорю ему, — Суслень ты мой ненаглядный! Это же лучшая новость за все лето! Просто на вес золота. Да будет твое пиво на семь лет лучшим в округе! Ты мне первую ночь спокойную подарил своими новостями!

Я заночевал в «Резвом Пони», гадая, куда подевались Всадники. В Брыле, похоже, видели только двоих. Зато ночью явилось их не меньше пяти. Они подошли с запада, попросту снесли ворота и черным вихрем промчались по деревне Брыльчане до сих пор вздрагивают и со дня на день ждут конца света. Я встал на рассвете и поехал себе. Насколько я понял, Король–Призрак оставался в засаде к югу от Брыля, двое громили гостиницу, а четверо тем временем злодействовали в Шире. Когда и там и там ничего не получилось, они вернулись к Предводителю, и Дорога на время осталась без присмотра. Думаю, Король–Призрак не очень–то обрадовался вестям.

Я подъехал к Заветери на второй день и уже застал там нескольких, добиравшихся прямиком. Настроение у меня было не самое мирное, они это почувствовали и до заката предпочли убраться. А вот ночью устроили мне настоящую осаду. Я отбился. С тех пор, как погас на Амон Сул последний сторожевой огонь, такого света, таких вспышек там не видывали. На рассвете я ушел на север. Больше ничего не оставалось. Мне не найти бы вас в глуши, — сказал маг, повернувшись к Фродо, — на Арагорна я полагался, как на себя, и кроме того, надеялся увести за собой хоть нескольких Всадников. А потом, добравшись до Дольна, я мог послать вам навстречу подмогу. Четверо Всадников действительно увязались за мной, но потом остались у Брода. Все–таки легче. Вас на Заветери атаковали только пятеро.

Окольным путем, через верховья Седонны и Троллиное Нагорье я добрался в Дольн. От Заветери путь занял ровно две недели. Я не стал рисковать и отправил Сполоха назад. Он не прошел бы по скалам. Но за время пути мы подружились с ним и, если я позову, он придет. Так что я поспел в Дольн только на три дня раньше Кольца. К счастью, Владыка Элронд был уже предупрежден.

Вот и все, Фродо. Пусть остальные простят меня за долгий рассказ, но никогда еще не случалось так, чтобы Гэндальф назначил встречу и не пришел, как обещал. Я должен был дать объяснения Хранителю, и я их дал.

Теперь история Кольца рассказана. Вот мы, знающие ее от начала до конца, вот Кольцо. Наконец–то можно перейти к нашей самой главной заботе — что с ним делать?

На этот раз затянувшееся молчание нарушил Элронд.

— Горько мне слышать о предательстве Сарумана, — качая головой, произнес он. — Мы ему доверяли, он знает причины всех наших действий. Это опасное занятие — изучать повадки Врага. Впрочем, такие падения и предательства случались и раньше. Много необычного услышали мы сегодня, но для меня самой невероятной была история Фродо. Я мало знаю хоббитов, вот разве что Бильбо здесь, но я полагал, что он один такой, — Элронд помолчал, — и к счастью, ошибался. Видно, мир сильно изменился с тех пор, как я в последний раз побывал на дорогах Запада.