— Да и противник не тот, жидковат стал, — высказал Тютерев полюбившееся за последнее время определение.

Противник не тот…

Когда первый и второй полки миновали Турец, со стороны Еремичей подошли шесть немецких маршевых батальонов группы генерала Гроппе и обрушились на третий полк. Брайко не растерялся. Расположив в оборону батальон Берсенева, шестой бросил в решительную контратаку. Смелыми действиями батальон Цымбала опрокинул численно превосходящие, но слабо вооруженные и необученные фашистские батальоны.

Пленные рассказали, что батальоны состояли из стариков, подростков и лиц, ограниченно годных к воинской службе.

…На Новогрудок нам не удалось пройти. Мост через реку Сервечь перед Кореличами был сожжен белорусскими партизанами. Брода не отыскали. К тому же разведчики доложили о переправе немцев через Неман у Еремичей.

— Надо задержать их до подхода группы генерала Плиева, — приказал Вершигора. — Занять оборону в районе сел Тарасовичи, Репьево, Валевка, перекрыть дорогу Еремичи—Турец и ни в коем случае не допускать противника на Новогрудок.

Дивизия расположилась фронтом на юго-восток. Справа первый полк оседлал дорогу у местечка Турец. Второй полк в центре. Третий полк своим левым флангом упирался в реку Неман севернее Еремичей. Дорогу Еремичи—Турец во многих местах минировали. Штаб дивизии и тылы расположились в Большой Слободе.

Бой начался в первой половине дня. Противник выставил крепкие заслоны пехоты и артиллерии с севера со стороны Тарасовичей и Репьева, а главными силами начал наступление на оборону первого полка, стараясь прорваться на большак Турец—Новогрудок. Пехота, усиленная танками и бронемашинами, при поддержке артиллерии предпринимала отчаянные попытки сломить сопротивление партизан.

Роты нашего полка занимали выгодную оборону на холмах, что позволило подпустить противника на близкое расстояние и расстреливать. Тогда немцы впереди пехоты бросили около двадцати танков, поддержав их атаку мощным артиллерийским и минометным огнем.

Танкам удалось подойти к разобранному мостику. Огонь наших бронебоек и сорокапятимиллиметровых орудий не причинял им вреда. Снаряды отлетали от танков, как от стенки горох, даже не оставляя царапин на броне.

— Опять проклятые «тигры», — ругался Тютерев, но от этого легче не становилось.

Все же нашим бронебойщикам удалось поджечь две танкетки. Танки попятились назад, усилили обстрел нашей обороны и пошли в обход мостика. Два «тигра» подорвались на минах. Остальные обошли минное поле и продолжали наступать.

Казалось, противник вот-вот прорвется. Но подорвался третий танк, остальные прекратили наступление и стреляли с места. Пехота не осмелилась наступать без сопровождения танков.

Немцы решили попытать счастья на другом участке. Для этого они использовали части, только что подошедшие из-за Немана. После мощной артиллерийской и минометной подготовки гитлеровская пехота и танки бросились на Тарасиху и Репьево. Над селами коршунами вились фашистские самолеты.

Второй и третий полки тоже вступили в бой.

Противнику удалось вбить клин в стыке между вторым и третьим полками. Танки и пехота устремились в прорыв; развивая его в сторону Большой Слободы, где располагались тылы и штаб дивизии. Видно было, как кавдивизион и разведрота спешно занимали оборону на холмах, чтобы преградить путь противнику. Третий полк под угрозой окружения.

— Надо помогать! — волновался Бакрадзе.

— Пойдем в контратаку, — предложил я вгорячах.

— Ты что, в своем уме? На танки с автоматами?

Однако надо что-то делать. Первым нашелся Бакрадзе.

— Огонь! Как можно больше огонь! — выкрикивал Давид. От волнения особенно явственно чувствовался у него грузинский выговор. — Патрона, снаряда не жалеть.

Приказы командира передавались по цепи вправо и влево. Отдельные пулеметные и автоматные очереди скоро слились в единый нескончаемый рокот. Усилили стрельбу по танкам артиллеристы и бронебойщики. Танки, осыпаемые градом пуль и снарядов, отползли за бугор.

— Ура-а-а! — во весь голос крикнул Юра Колесников, не вылезая из окопа. Его поддержал весь полк.

И как эхом отозвалось слева «а-а-а!»

— Пошли, пошли… в контратаку пошли, — радостно закричал Саша Тютерев. — Удирают фрицы. А-а, не выдержали! Кишка оказалась тонкой!

Робкое сначала «а-а-а» переросло затем в мощное «ура!». Второй и третий полки перешли в контратаку. Мне показалось, что я за два километра вижу в цепи партизан великана Петра Кульбаку, размахивающего автоматом, как это было в августе прошлого года под Делятином, и невысокого, проворного Петю Брайко. Душа переполнилась радостью за их боевую удачу.