— Целы, — отвечаю.

— Что же у вас, аппендикс? На что жалуетесь? — допытывался врач.

— Ни на что…

— Так какого же дьявола вы нам головы морочите?! — раскричался врач.. — Почему вы, вполне здоровый человек, пришли сюда? Думаете, нам делать нечего?

.— Я не пришел, меня привели, — ответил я, а сам подумал: «Ну и попал в переплет!»

— Ничего не понимаю, — развел руками доктор. — Хоть скажите, кто вас привез?

— В грузовике…

— Ну-ка подойдите ко мне еще разок. Покажите язык, больше, больше… Теперь глаза. А как со слухом?

— Теперь вроде нормально, только шум в голове.

— В бою вчера были?

— Был… А чем там кончилось, не знаю.

— Оглушило, значит? Так бы сразу и сказали, не морочили нам головы, — доктор даже повеселел. — Счастливо отделались, молодой человек. Простите, как вас величают?

— Семченок, Семен Семенович.

— Зоенька, запишите: лейтенант Семченок С. С. Контузия. Без особых рецидивов. В госпитализации не нуждается. Покой, батенька, покой. Повезло вам, дорогой, повезло…

Я так и не понял, в чем мне повезло: в том, что контузило или в том, что «без особых рецидивов».

Когда я оделся и готов был выйти, в землянку вошел молоденький, щегольски одетый лейтенант. Видно, только что из училища. Причину его появления здесь понять было нетрудно: как только он вошел, Зоенька вся так и вспыхнула.

Лейтенант как выяснилось, работал в особом отделе. Видно, он тут был частым гостем, потому что врач встретил его приветливо и, как старому приятелю, поспешил рассказать о необычном пациенте. Обозвал головотяпами тех, кто прислал меня без документов.

Слушая рассказ врача, лейтенант бесцеремонно рассматривал меня… Когда же я вышел из землянки, он догнал меня и пригласил зайти к ним в отдел. Ничего не подозревая, я зашел. И тут он учинил мне форменный допрос: как я оказался здесь? Почему без документов?

Я понимал бессмысленность вопросов и в то же время не мог вразумительно на них ответить. Из общей цепи моих объяснений выпадало целое звено — от боя до моего появления здесь. Это и путало все карты, давало повод лейтенанту усомниться в искренности моих объяснений.

— Вы, значит, командир роты? — с улыбочкой недоверчиво спрашивал лейтенант. — Как же получается, товарищ лейтенант, рота воюет, а вы здесь? А может, вы и вовсе не Семченок?

И смех, и грех. И жаль мне этого лейтенанта, и зло разбирает.

К счастью, продолжалось это недолго. Вошел майор, увидел нас, сидящими друг против друга, спросил:

— Что здесь происходит?

— Выясняю личность, товарищ майор, — доложил лейтенант, вытянувшись перед начальством.

— Ну и как?

— Пока безрезультатно… Концы с концами никак не сходятся.

— Интересно, — проговорил майор, рассматривая меня. — Сейчас проверим…

Он задал мне несколько вопросов. Я ответил. Майор, видно, остался удовлетворенным. Обратился к лейтенанту:

— В чем же дело? Что вам непонятно?

— Так ведь подозрительно, товарищ майор, называет себя командиром роты, а как попал сюда — объяснить не может. К тому же без документов.

— Бдительность ваша похвальна, — заметил майор, — но на будущее запомните: вряд ли враг будет засылать к нам своих агентов без надежных документов… По этому вопросу мы с вами еще успеем поговорить. А сейчас помогите лейтенанту разыскать его документы. — Майор повернулся ко мне. — Кстати, товарищ лейтенант, у вас в дивизии однофамилец есть? Не знаете? Я только что из штаба дивизии. При мне кадровики приносили наградные документы на подпись генералу. Среди них есть и на Семченка… Посмертно.

Меня будто кувалдой по башке. Сразу даже не нашел, что ответить. Фамилия редкая. Другого Семченка я не знал. Скорее всего, это меня похоронили. Тут уж никакой награде не обрадуешься.

— Да, дела! — покачал головой майор. — Не волнуйтесь, я сейчас позвоню, чтобы до вашего возвращения не отсылали наградных документов.

На прощание, пожимая мою руку, майор сказал:

— Вы на лейтенанта не обижайтесь, сами небось не сразу научились воевать. К тому же за последнее время мы немало выловили вражеских агентов.

Я вовсе на него не сердился. Наоборот, рад был, что наконец-то начало проясняться.

Лейтенант чувствовал себя виноватым передо мной, изо всех сил старался помочь мне разыскать документы и тем самым исправить свою ошибку.

Нам повезло. По пути повстречали двух красноармейцев и сержанта. Они поприветствовали нас, но когда мы разминулись, они заспорили. «Ребята, это он». — «Кто?» — «Тот, которого ночью». — «Не может быть!» — «Ей-богу, он. Я его сразу узнал». И вдруг слышу, окликают: