Разумеется, возвращаться на советскую территорию не было смысла. За короткий срок мы сумели завоевать симпатии поляков. Бои и диверсии на территории Польши привлекли к нам внимание местных партизанских отрядов. Какого бы они были мнения о нас, если бы мы ушли! К тому же Москаленко и Андросов организовали выпуск листовок на польском языке. Эти листовки распространялись разведчиками среди населения, передавались польским партизанам. Все это помогало полякам разобраться в обстановке.

К нам, как на огонек в степи, потянулись представители различных партизанских отрядов. Одни приходили за тем, чтобы договориться о совместных действиях, другие с просьбой помочь оружием, боеприпасами, советом.

Приходили и для того, чтобы прозондировать почву, выяснить намерения советских партизан.

Здесь Вершигоре приходилось выступать не столько в роли командира, сколько в роли дипломата, политика.

Дело в том, что в Польше к этому времени не было единого центра по руководству вооруженной борьбой народа против оккупантов. Существовало много политических партий, каждая из которых имела свои военные формирования, нередко враждующие между собой.

Значительную военную силу представляла подпольная военная организация Армии Крайовой (АК), поддерживавшая реакционное эмигрантское правительство в Лондоне. Руководство АК в течение длительного времени не вело каких-либо серьезных операций против оккупантов. Провозглашало лозунг: «Стоять с оружием у ноги». Зато ожесточенно боролось против демократических сил в Польше. Оно хотело сохранить силы Армии Крайовой и близких ей организаций и подождать, пока оба «врага Польши» обескровят друг друга. Руководители этих организаций надеялись, что западные союзники помогут им восстановить в Польше помещичье-буржуазное правительство. Они выдвигали антисоветские лозунги и предсказывали поражение Советского Союза в войне с фашистской Германией.

А такие откровенно фашистские организации, как «Шанец» («Окоп») и «Народове силы збройне» («Национальные вооруженные силы»), активно боролись против советских партизан.

Наряду с этим в Польше было много отрядов, которые вели вооруженную борьбу против гитлеровцев. Это отряды «Польской рабочей партии» (ППР), «Рабочей партии польских социалистов» (РППС), «батальоны хлопские» крестьянской партии «Стронництво людове» (СЛ).

Однако эти партии и их отряды были разрознены, не имели ясной программы действий. Организатором вооруженной борьбы народа стала Польская рабочая партия. Под ее руководством была создана «Гвардия людова» («Народная гвардия»).

Борьба против оккупантов в Польше приняла широкий размах лишь с января 1944 года, когда была создана Армия людова. В ее состав наряду с Гвардией людовой вошли отряды Рабочей партии польских социалистов, некоторые «батальоны хлопские» и отдельные подразделения Армии Крайовой.

Наш приход в Польшу облегчил и ускорил создание Армии людовой.

Нам и самим надо было хорошо разобраться в политической обстановке в Польше, чтобы не допустить ошибки. От того, как сложатся наши отношения с местными вооруженными группами различных партий, зависело отношение к нам польского населения.

Первыми к нам в Боровце пришли представители шестого польского партизанского полка, которым командовал капитан Вацлав, и командиры «батальонов хлопских» — Блыскавица и Пёрун («Гром»). Они пришли установить связь и договориться о совместных действиях.

Наши командиры быстро нашли общий язык с этими польскими патриотами.

Совсем иные цели преследовал визит представителей Армии Крайовой, майора Зомба [5] и ойтца [6] Яна. Лоэтому, как только стало известно, что представители АК приедут 15 февраля 1944 года, Вершигора пригласил в штаб разведчицу, парторга разведроты Александру Карповну Демидчик.

— Хочу проверить, Карповна, не разучились ли вы принимать гостей, — сказал Петр Петрович, загадочно рассматривая разведчицу.

— Смотря каких, — насторожилась Александра Карповна.

— На самом высоком уровне. К нам с официальным визитом пожалуют представители «лондонского правительства», — уточнил Вершигора и серьезно добавил — Думаю, неспроста они к нам. С ними надо быть предупредительным, вежливым и… осторожным. Надеюсь на вашу сообразительность.

— Что от меня требуется? — спросила Александра Карповна.

— Не многое. Приготовить ужин. Принять гостей. Сделать так, чтобы высокие гости остались довольны…

Готовился к встрече и комендант штаба. Он выставил дополнительные посты, проинструктировал часовых.

Гости приехали в сопровождении свиты. Одеты с шиком. «Официальное лицо» — майор Зомб — среднего роста, плотный, с черными усиками, с изысканными манерами. Ойтец Ян— высокий, худосочный, с бритой головой, волевым, замкнутым лицом, неторопливый.

Многочисленная свита буквально атаковала партизан, особенно начальника штаба Войцеховича, пытаясь выведать дальнейший наш маршрут. Партизаны начеку. Василий Александрович отшучивается, переводит разговор на другие темы. Однако гости вновь возвращаются к вопросам о намерении нашего командования. Это еще больше настораживает партизан.

— Не с добрыми мыслями приехали гости, — шепчет мне политрук Роберт Клейн.

— Уедут не солоно хлебавши, — отвечаю политруку.

Около девяти часов вечера Вершигора приглашает гостей на ужин. Стол накрыт. Нарядно одетая Карповна приветливо встречает гостей. Гости вежливы, картинно кланяются, целуют хозяйке руку, говорят комплименты.

— О, такой пани не воевать, а балы устраивать, — лебезит майор, прикладываясь к руке.

На душе Карповны кошки скребут. Ей неприятны лицемерие, показная вежливость и поцелуи гостей. Так и хочется вымыть руки после прикосновения холеных губ. Поймала внимательный, требовательный взгляд Вершигоры, переборола свои чувства, улыбается, на шутки майора отвечает вполне серьезно: