Волосы царевича не развивались в стороны, как обычно. Половина их длинны была сожжена, а то, что осталось, намертво прилипло к голой спине, даже руками было не отодрать. Уши Кудеяра были порваны в нескольких местах, лицо разбито, от носа шла струйка запекшейся крови. Руки царевича были в сплошных ожогах, с пузырящейся кожей, как будто заклинания под конец просто прожигали ладони.

Сначала нужно было отмыть Кудеяра от грязи. Этим занялся Дейк, а Леопольд без устали таскал ведра воды из едва уцелевшего колодца. Я тем временем варила в котелке целебные зелья, не отрываясь от дневника Маггорта, где были написаны пошаговые инструкции. Гоблинша, что самое удивительное, бегала по местности вокруг и собирала какие-то травки пучок за пучком. Говорила, что целебные, должны будут помочь царевичу отойти от той дряни. Хотя, наверное, Жиихад не столько хотела помочь, сколько занять себя делом, чтобы не думать о погибшей семье и друзьях, так жестоко поплатившихся за глупость вождя.

Когда Кудеяр был относительно чист, мы занялись ранами. Особенно сильно досталось рукам, за грязью было незаметно, но с них сошло как будто несколько слоев, они были все красные и в некоторых местах лопнувшая кожа отделалась от мышц, собираясь. Я обильно обмазала их зельем и замотала бинтами, как в боксерские перчатки.

С остальными ранами разбирались по-разному. Какие-то достаточно было смазать мазью, какие-то надо было зашивать, а над какими-то сначала поколдовать, чтобы их можно было хотя бы зашить. В итоге Кудеяр был замотан настолько, насколько у нас хватило бинтов. А если бы мы перевязывать каждую рану, то из царевича получилась бы мумия, так как ожоги и порезы были повсюду.

С нашим скудным набором лекарств, конечно, лечить Кудеяра было бесполезно. Потому после того, как оказали первую помощь, мы поместили его на спину Мафусаила и медленно двинулись к городу, взяв с собой в попутчики гоблиншу.

Приезд в долгожданную цивилизацию был вовсе не таким радостным, как я ожидала. Люди здесь были, мягко говоря, неприветливые. Поначалу нас даже не хотели пускать за стены города, потому что мы выглядели, как стайка восставших мертвецов. Потом, правда, за определенное количество монет, нас все же впустили.

Гостиниц тут не было, потому пришлось остановиться на единственном постоялом дворе, где нам, опять же, только за круглую сумму, разрешили занять три комнаты на несколько дней.

Первым делом мы уложили Кудеяра в постель и вызвали лекаря, который, только увидев пациента, сказал, что понятия не имеет, как таких лечить, и ушел. В итоге нам пришлось самим справляться.

По очереди дежуря у постели царевича, мы смогли, наконец, вымыться и привести себя в порядок. После того, как помылись и оделись в чистое, занялись уже Кудеяром, который так и не пришел в себя.

Дейк полчаса отмачивал его в бадье с горячей водой, потом, кое-как дотащив вместе с Леопольдом до кровати, позвал меня и я стала заниматься оставшимися ранами и обнаружившимися, слава богам, легкими переломами в не самых важных местах.

Таким образом, мое познание лекарской магии началось с практики. Я, трясясь от страха, сращивала бедолаге порванные уши, лечила ожоги и ранки, которых мы раньше или не заметили за грязью, или на них не хватило мазей.

Это лечение заставляло меня ужасно нервничать, так как раньше я ничем подобным не занималась и боялась, что сделаю что-то не так.

Конечно, мне можно было не мучиться, оставить все так и сказать, что само заживет. Но в таком случае Кудеяр проснулся бы жутким уродом и ему пришлось бы всю оставшуюся жизнь ходить, закрывая лицо и тело. А после моей хоть первой, но на удивление качественной работы не оставалось никаких больших шрамов, а лицо было почти чистым.

Я провозилась с царевичем до вечера и под конец дня была уже без сил. Дейк сказал, что сам будет отпаивать Кудеяра зельями, чтобы наркотик вышел из тела, а меня отправил ужинать и спать. Я, конечно же, согласилась.

На следующий день все было еще хуже, потому что Кудеяр пришел в себя. От слабости он не мог даже подняться, только открывал глаза и смотрел на нас помутневшим взглядом, не понимая, почему ему так плохо. У него была высокая температура, бешено билось сердце, бедняга бредил, вспоминая все самые кошмарные моменты своей жизни… О его печальной биографии мы узнали достаточно много, Леопольд один раз даже прослезился от жалости.

В тот день мы вчетвером, включая Жиихад, сидели у кровати Кудеяра и, если не отпаивали его чем-то, то скрещивали пальцы. Казалось, что в любую секунду он может затихнуть и для него все кончится… Но этого, слава всем богам, не произошло.

К утру следующего дня царевич уснул и очнулся вновь только в полдень. Он по-прежнему был слаб, но теперь мог говорить, правда, несвязно. Смог немного поесть, постоянно просил воды.

Только на третье сутки у Кудеяра начался, что называется, отходняк. Он с трудом мог вставать, говорил что-то иногда, но в основном метался между умывальной и кроватью, так как его ужасно рвало. К вечеру опять поднялась температура и царевич начал бредить.

На четвертый день Кудеяр почти пришел в себя, сам ходил и даже спустился вниз, чтобы позавтракать, хотя съел совсем немного. Насчет питания надо было что-то придумывать, потому что за какие-то пять дней Кудеяр из красивого юноши превратился в скелетоподобное нечто, а нам его со дня на день надо было сдавать сестре и дядьям. В итоге я нашла в дневнике Маггорта рецепт какого-то бульона, который получался негустым, но достаточно сытным и питательным, и стала отпаивать им царевича, не забывая и про настойку из его трав, прочищающих странный организм.