– А вы его не заметили?

Франческо лучезарно улыбнулся.

– Меня унесли сразу после скачек. Я хватил лишку и был пьян до положения риз.

– А смерть господ Турамини и Миньявелли? Там не было ничего подозрительного?

Мессир Фантони задумчиво почесал в затылке.

– Антонио нашли на заброшенном поле возле Сан-Джорджо, восточнее Поджибонси, видимо, понесла лошадь, ибо его тело было здорово изувечено, череп треснул, лицо страшно разбито о камни. Правда, - вздохнул Франческо, - все знали о его дурацкой привычке пускать коня прямо по посевам селян, это, разумеется, злило народ, но эти люди такие забитые и робкие, и предполагать, что это их рук дело, нелепо, к тому же тело нашли на ничейной земле, там каменистая почва, ничего не всходит, растут лишь, как сказал бы царь-псалмопевец, "волчцы да терние"... Лично я предполагаю, что Давид имел в виду дикий сафлор с его шипами, фиолетовый мордовник, расторопшу пятнистую с ее колючками да огородный артишок... Кстати, все это там и произрастало...

– А могли его убить?
– прервал Альбино ботанические аллюзии Франческо.

– Пресвятая Дева, да кому он нужен-то?

– Мессир Арминелли сказал, что погибли наследники больших состояний...

– Вот именно, - согласился Франческо, - наследники, но наследовать-то им предстояло не завтра, ведь Козимо, Теренцио и Одантонио запросто могут протянуть ещё не один десяток лет. А раз так, кому нужны Антонио, Микеле и Джулио?

Ответ на этот вопрос у Альбино был, но огласить его он никогда бы не решился. В его глазах эти люди заслуживали смерти, они были преступниками, погубившими честь и жизнь его сестры. Но ему подлинно нужно было понять, промысел ли Божий, суровый и неумолимый, прервал жизни негодяев, или случившееся в ними - чье-то злоумышление? Или - пустая случайность, нелепое сцепление событий, когда бездумный кусок черепицы падает на голову ни о чем не помышляющего прохожего? Или случайностей нет, и мы называем случаем ту закономерность, что не в состоянии постичь? Альбино хотелось, о, как хотелось бы видеть в произошедшем Судьбу, Суд Божий, Giudizio, Destino, безжалостную фатальность, Рок, месть Неба, ведь не случайно так схожи слова приговор и возмездие: verdetto... vendetta... Ведь даже рассказ Франческо, описание смерти Антонио Турамини, явно страшной и мучительной, усладили его душу, усладили против воли, но подлинно мед потёк при этом рассказе по жилам его.

– А Джулио Миньявелли? Вы говорили, он упал с лестницы?

– Упал, - подтвердил мессир Фантони, но в голосе его проступила только апатичная скука, - на вилле Миньявелли был только старый слуга, но Джулио заявился неожиданно, ни о чём его не предупредив, потом отправил спать, сказав, что не нуждается в его услугах. А утром был найден с поломанной шеей у парадного входа. Упал же с верхней ступени, потому что там, у балюстрады, загнулся ковер. Ступени мраморные, их, как после сосчитали, ровно сорок четыре, он по всем и проехался, следы крови были, как рассказывают, везде - сверху донизу. Его и не узнали-то сначала, настолько лицо разбито было.

– Не узнали, - как эхо повторил Альбино, представляя себе описанное.

– Да-да, - поддакнул Франческо, - смерть меняет всё: портреты, судьбы, отношения... Мы с Сильвестри, Баркальи, Грифоли, Донати, Монтичано и Ланди на похоронах снесли его со второго этажа вниз и вынесли из дому - до катафалка. А ведь покойник, скажу по чести, при жизни был несносен и невыносим, - гаер скривил на лице потешную шутовскую рожу, - впрочем, я нёс не гроб, а венок с трогательной надписью "Незабвенному другу". Гроб мне не доверили, бугаи его сами тащили, - сообщил он, но непохоже было, чтобы это недоверие всерьёз задело его.

– Вы хоронили всех погибших?

– Кроме Ланди, его же так и не нашли, - уточнил Франческо, - а так, да, чтоб не отстать от жизни, я хожу на все похороны, к тому же нигде не чувствуешь себя таким живчиком, как на кладбище, - он шутовски помахал ладонями с длинными худыми пальцами точно крыльями бабочки.

Теперь Альбино окончательно понял, что все слезы Фантони на поминках в зале приемов у капитана народа были паскудным притворством, а на самом деле Франческо сожалел о покойных не больше мессира Элиджео Арминелли.

– Скажите, мессир Фантони, - взволнованно обронил Альбино, - а вы признаете вендетту?

– Месть?
– удивился Франческо и задумчиво покачал головой, - жизнь во имя мести ни гроша не стоит, даже если сделать ее искусством. Тщательно обдумывая возмездие, можно, конечно, изобрести нечто утончённое... Но в момент совершения расплаты, думаю, будет скучно... Можно ли простить врага? Бог простит!

Альбино подумал, что подобные взгляды мессира Фантони - горький упрек ему самому, поддавшемуся дьявольскому искушению, но тут где-то внизу вдруг заслышался перебор струн и в несколько глоток зазвучали слова размеренного напева:

По улицам ночным, по переулкам спящим -

Четыре дурака - мы инструменты тащим.

Почувствовав в груди любовную истому,

Мы с музыкой своей бредем от дома к дому.

Едва взойдет луна, мы серенаду грянем:

Пиликаем, бренчим, басим и барабаним.

Сверчок, скорей очнись от сумрачной дремоты!

Здесь, под твоим окном, мы разложили ноты...

– Пошли вон отсюда, горлопаны окаянные, крикуны чертовы!!
– голос монны Анны звенел откуда-то с мансарды.

Франческо уже был на ногах.

– О, матушка заметила мой квартет, то-то шуму будет...

Мы будем здесь стоять хоть до восхода солнца,