Я раздумывал обо всём этом, подкладывая сучья в костёр, хотя он всё равно должен был скоро погаснуть из-за недостатка топлива. Но я не ложился, так как мысли тревожили меня, и играл рукоятью меча, который придавал мне чувство покоя и уверенность в себе. Я сразу начинал себя чувствовать связанным с другими людьми, которые, как и мы, пришли в эту страну, полную тайн. Я не знал, сколько прошло времени. Небо затянуло тучами, хотя дождь не начинался и буря не приходила, и на нём не было видно здешних незнакомых созвездий. Мы находились внутри круга у небольшого костра. А за пределами круга сплошной стеной стоял непроницаемый Мрак.

Я услышал мягкий звук и взглянул на девушку и кота. Глаза Гру были открыты. Он изучающе смотрел на меня. Затем он моргнул и перевёл взгляд во тьму. Я понял это как знак, что теперь я могу отдохнуть, а он берёт на себя обязанности часового.

Я растянулся на земле, подложив под голову траву и держа руку на рукояти обнажённого меча. Повязка на голове казалась мне очень тугой, и рану под ней жгло. Но несмотря на это, сон пришёл ко мне.

Я проснулся, как будто кто-то толкнул меня, но не понял, кто сделал это, так как Гатея ещё лежала, положив голову на кота, а глаза Гру были открыты, и он всматривался во тьму. Костёр уже погас, но свет его уже был не нужен. На землю приходило утро, и тьма сменилась серым полумраком.

В долине началось движение. То тут, то там прыгали олени. А ещё дальше паслись какие-то большие животные. Я поднялся на ноги и вложил меч в ножны. Любопытство одолело меня. Мне не терпелось увидеть следы того, кто угрожал нам ночью. По ним я смог бы хоть как-нибудь оценить его. А кроме того, мне хотелось знать, оставил ли следы тот, кто прогнал неведомого врага.

Я подошёл к ножу, который всё ещё торчал в земле, выдернул его, вытер травой и вложил в ножны. Затем я храбро вышел за пределы круга, чтобы осмотреть всё вокруг.

В нескольких шагах от меня темнела куча земли. Сначала я пошёл к ней. Комья земли — достаточно влажные, чтобы из них можно было слепить грубое подобие человека. Я осторожно тронул кучу носком сапога, и комья рассыпались. Это всё, что осталось оттого чучела, которое сотворила из земли Гатея, чтобы обмануть зло, осаждавшее нас. Всего только земля и ничего больше. Я не мог понять, каким образом она придала этим комьям не только подобие человека, но и вдохнула в него подобие жизни. Как она это сказала? Кровь — это жизнь. У нас имелся старинный ритуал первой охоты: часть животного подвешивается на дереве, и никто его не трогает кроме птиц — таким образом мы делимся добычей с кем-то могущественным. Но кто этот могущественный, уже давно никто не помнит.

Я обошёл кучу земли, стараясь найти следы. Встретив несколько отпечатков, я измерил их пальцами, стараясь определить размеры того, кто их оставил. Я видел когтистую лапу или руку, которая пыталась добраться до нас ночью. Самый чёткий из отпечатков был похож на лапу с когтями.

Я был уверен, что это чудовище передвигается на двух ногах. Оно должно быть огромного размера, и об этом можно было судить не только по размеру отпечатков, но и по их глубине. Я прошёлся по следам и нашёл их довольно много, но не мог определить одно чудовище или несколько осаждали наш лагерь.

Затем я прошёл дальше, пытаясь отыскать следы других — охотника и его стаи — которые спасли нас. Однако никаких следов я не обнаружил — только полосы содранной почвы виднелись в направлении, откуда пришёл звук охотничьего рога.

Я был очень озадачен отсутствием следов, так что двинулся вдаль от лагеря, осматривая землю, и вскоре дошёл до очень неприятного места. Мухи роем вились над чем-то, что походило на груду мяса. Я подошёл поближе и увидел те же самые когтистые лапы, которые тянулись к нам ночью. Длинные и острые как ножи когти болтались на остатках кожи желтовато-белого цвета. На них сидели мухи. Вид этого чудовища вызвал у меня отвращение, я нарвал травы и прикрыл труп. Судя по всему, у нашего охотника была удачная охота.

— Эльрон!

Гатея махнула мне рукой, и я с радостью зашагал обратно в лагерь, весьма довольный, что мне не нужно расследовать происшедшее ночью. Девушке о своей находке я ничего не рассказал.

Гатея уже принялась за завтрак и кивнула, чтобы я сделал то же самое. Как обычно, она молчала, а я думал о том, какой из тысячи вопросов, которые жгли меня, задать ей. Если девушка знает что-либо, что представляет ценность для нас обоих, рассудил я, то она должна рассказать всё сама и без моих расспросов.

И я ждал, раздражённо пережёвывая холодное мясо. То, что Забина дала мне с собой, уже кончилось. Я надеялся, что в этой долине найдутся съедобные травы, хотя было бы лучше остановиться на день и накоптить мяса на дальнейший путь. А кроме того, следовало бы найти воды — ведь это важнее, чем мясо. Может, Гатея тоже размышляет над этими проблемами.

Она подняла голову и смотрела в долину, пока над травой не поднялась мохнатая голова Гру. Кот облизывался, и из уголка его пасти торчало зелёное перо. Видимо, он решил несколько разнообразить свой рацион. Девушка и кот обменялись взглядами, значения которых я не понял, и Гру отправился куда-то на север. Гатея собрала свой мешок и взяла посох, которым пользовались этой ночью.