«Значит, река», – сказал Дункан, приняв решение.

До отплытия оставалась одна вещь, которую Дункан должен был сделать. Он развернулся и направился к своему коню, великому другу в сражении, сколько он себя помнил. Ему было больно оставлять его, но они не могли взять с собой на плоты лошадей.

«Хороший друг», – сказал Дункан, погладив его по гриве. – «Возглавь остальных лошадей. Теперь они – твоя армия. Поведи их на юг, в Кос, к подножию горы. Ждите нас там, по пути в Андрос. Я рассчитываю на тебя и знаю, что ты будешь ждать меня».

Дункан разговаривал со своим конем так, словно он был одним из его воинов, и, осторожно подтолкнув его, он наблюдал за тем, как конь заржал, поднял свои свирепые ноги в воздух, после чего развернулся и внезапно гордо поскакал галопом прочь, лидер по своему праву. В следующую минуту все остальные лошади – а их были сотни – повернулись и последовали за ним, направляясь на юг единым огромным табуном. Земля задрожала от грохота их копыт. Они подняли облако пыли, и Дункан наблюдал за тем, как они исчезают, со смешанным чувством грусти и гордости. Конь понимал его лучше любого человека.

«Если бы только мои люди прислушивались ко мне так же», – мечтательно произнес Сивиг, подойдя к нему.

«Давай надеяться на то, что у него по-прежнему будет хозяин, когда он окажется там», – ответил Дункан.

Дункан кивнул и Энвин протрубил в рог, в то время как люди Сивига затрубили в свои рога. Их армия ожила, все люди вышли вперед, толкая свои плоты на воду и запрыгивая на них. Дункан тоже толкнул свой плот. Тот был тяжелее, чем он думал. Дункан и несколько других воинов толкали его по грязи, пока он не поплыл по воде. Дункан с облегчением увидел, что Сивиг был прав: красная сосна плыла по воде, а бечевка крепко удерживала ее.

Дункан запрыгнул на плот вместе с другими воинами, после чего взял в руки длинный шест, который он сам вырезал, и вонзил его в сухую землю, отталкиваясь все дальше и дальше от берега, направляясь в середину реки.

Вода в Тусиусе – сама река была около пятидесяти ярдов в ширину – была кристально чистой, и Дункан мог видеть дно реки, которое опускалось на двадцать футов. Драгоценные камни различных форм на дне реки сверкали всевозможными цветами. Это было зрелище, достойное того, чтобы быть увиденным. Вскоре их нагнало течение, и они все начали медленно двигаться. Сотни плотов с тысячами мужчин на борту плыли в унисон. Это была плывущая армия.

Со временем они стали быстро набирать скорость. Дункан был удовлетворен, чувствуя, что воды под ними проплывают быстро, все плоты держались на воде, набирая большую скорость, чем они смогли бы добиться, отправившись по суше. К тому же, здесь им не приходилось напрягать ни лошадей, ни людей. Дункан окинул взглядом сушу, заметил своего коня, галопом скачущего вдали, возглавляющего армию лошадей, и ощутил прилив гордости.

Дункан, стоя на плоту с несколькими воинами, ощущал под собой реку, ветер в своих волосах, брызги воды, которые то и дело долетали до него. Он использовал шест, чтобы управлять их плотом, и все они поплыли по широкой и гладкой реке.

Постепенно Дункан расслабился и ослабил бдительность, пока река уносила их в один поворот за другим. Он оглядывался по сторонам и рассматривал постоянно меняющийся пейзаж. Они проплыли мимо фиолетовых лесов и невероятно белых равнин; мимо стада экзотических созданий, похожих на газелей, но с головами на каждом конце тела; мимо равнин скал, растянувшихся в странных формах, словно какая-то древняя цивилизация бросила их вниз и ушла. Это был незаселенный участок Эскалона, которым владел не человек, а природа.

Дункан поднял голову вверх и посмотрел на горы Кос, на их вездесущие белые вершины, которые становились все больше по мере того, как они приближались. Совсем скоро они приплывут к ним. Если Дункан сможет сплотить воинов, которые живут на этих вершинах, это станет поворотным пунктом, как раз тем, что нужно, чтобы подготовиться к нападению на столицу. Дункан знал, что его шансы невелики, но, по его мнению, именно это и означает быть воином – вести битву, несмотря на все трудности.

Его сердце забилось быстрее при мысли об освобождении Эскалона, об очищении его от пандезианцев, о вступлении в войну, которую им следовало начать много лет назад. Дункан не знал, одержит ли он победу или потерпит поражение, но, по крайней мере, он, наконец, отправляется навстречу своей судьбе.

«Как давно ты не видел Кос?» – крикнул Сивиг, стараясь перекричать звук течения, его плот подплыл к плоту Дункана с помощью шеста, которым он управлял. Оба плота направлялись вниз по реке бок о бок.

Дункан низко пригнулся, когда плот вдруг подпрыгнул, дико раскачавшись, прежде чем выравняться снова. Поверхность воды становилась неровной и, стараясь сосредоточиться на течении, Дункан поражался тому, насколько уравновешенными были Сивиг и его люди – люди воды стояли прямо, сохраняя равновесие, как будто упирались ногами в сушу.