– Что ж, сэр, это долгая история, но я буду краток. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году я получил степень магистра искусств в Калькуттском университете. Я был тогда молод, мне было всего двадцать четыре. Благодаря знакомству с сэром Альфредом Крофтом, начальником Управления народного образования Бенгалии, который был моим добрым другом и наставником, я получил должность директора школы-интерната Бхутья в Дарджилинге. Именно на этом замечательном курорте на границе с Сиккимом я и познакомился с Чомой де Кереши.

Это был замечательный человек и великий ученый – воистину один из величайших среди известных мне людей науки. Молодым человеком он покинул Венгрию и обосновался в этом гималайском городке, чтобы узнать о Тибете как можно больше. Он считал, что жители Венгрии – мадьяры – много веков назад переселились в Венгрию из Тибета. Поэтому его зачаровывало все, что только касалось этой необычайной страны. Когда я познакомился с ним, он был уже глубоким стариком, и, к огромному моему сожалению, мне не удалось вобрать в себя все, чем мог поделиться этот источник мудрости, поскольку год спустя он ушел из жизни. Тем не менее он разжег во мне огромный интерес к Тибету.

Видите ли, сэр, пристальное изучение тибетского языка и священных текстов привело де Кереши к выводу, что Тибет – последняя связующая нить между нами и цивилизациями далекого прошлого. Таинственные культы Египта, Месопотамии, Греции, инков и майя сгинули вместе с разрушением этих цивилизаций, и нам не дано больше ничего о них узнать. Напротив, Тибет, будучи естественным образом изолированным и недоступным для простых смертных, не только сохранил мудрость далекого прошлого, но и продолжает поддерживать его традиции, воплощенные в знаниях о скрытых силах человеческой души, в высочайших достижениях индийских святых и мудрецов и в их эзотерических учениях.

Я принялся усердно учить тибетский язык и установил дружеские отношения с раджой Сиккима (он по происхождению чистокровный тибетец) и многими высокопоставленными ламами этой страны, что дало мне возможность не только освоить язык, но и научиться читать и понимать древние книги. Со временем о моих знаниях в этой сокровенной области проведали власти, которые решили, что я сослужу лучшую службу индийскому правительству, если оставлю сферу народного образования и вольюсь в иное ведомство, где мои способности будут использоваться… как бы это сказать… более масштабно. Вот так, мистер Холмс, я и оказался здесь, в вашем распоряжении.

– Позвольте же мне тогда, Хари, распорядиться, чтобы вы обучили меня тибетскому языку, и тогда ваши услуги будут просто бесценны.

– Вы делаете слишком много чести моим скромным способностям, мистер Холмс, однако я готов поделиться с вами всем, что знаю. Но должен предостеречь вас, сэр: одно только знание языка не поможет вам попасть в Тибет.

– Что вы имеете в виду, Хари?

– Должно быть, мистер Холмс, вы слышали, что Тибет называют иногда «запретной страной». Это и есть запретная страна, когда дело касается чужестранцев, особенно европейцев. Духовные правители Тибета ревниво относятся к своей власти, богатству и тайнам и опасаются, что белые люди могут их отнять. Поэтому европейцам и их представителям запрещено въезжать в Тибет под страхом смертной казни. В последнее время положение даже обострилось, поскольку далай-лама, верховный священнослужитель тибетской церкви и правитель страны, еще не достиг совершеннолетия, и власть во многом перешла в руки представителя Маньчжурской империи в Лхасе.

– А что маньчжурцам нужно от Тибета?

– С тех пор как в начале прошлого века в Тибет вошла армия императора Юн Чжэна, маньчжурский престол настаивает на своих феодальных правах и даже посадил в столице Тибета, Лхасе, двоих маньчжурских представителей – их называют амбанями. Попытки империи добиться в Тибете исключительных прав не всегда были успешными, что тоже не могло не повлиять на положение тех, кто стремится попасть в Тибет. К несчастью, нынешний старший маньчжурский амбань граф О-эр-тай не только взял верх над далай-ламой и тибетским правительством, но и отличается неизбывной смертельной ненавистью ко всем европейцам, особенно к англичанам.

– Так-так… Понятно. А вам удавалось добраться до Тибета?

– Да, мистер Холмс. У местного жителя есть здесь кое-какие преимущества. Поэтому ведомство для разведки и проведения изысканий в местах, подобных Тибету, нанимает именно местных, а среди них предпочитает жителей пограничных с Тибетом областей.

Сам я путешествовал в Тибет под видом праведника, пандита, но, увы, вызвал подозрения у властей на полпути к Лхасе, в городе Шигатце, где находится великий монастырь Тешу-ламы [46] . Мне в жизни не приходилось встречать более отталкивающего представителя Небесной Империи, чем маньчжурский офицер из расквартированного в Шигатце небольшого китайского гарнизона. Этот мерзавец, будь он проклят, готов был отрубить мне голову на основании всего лишь какого-то жалкого подозрения!

Клянусь Юпитером, мистер Холмс, вы себе даже не представляете, насколько безвыходно было мое положение. Но одиннадцать часов спустя меня спасла от меча палача мать Тешу-ламы, которую я некогда вылечил от легкого расстройства желудка шипучим лекарством собственного приготовления. Эта благочестивая леди дала упомянутому ранее офицеру крупную взятку, которая, к счастью, избавила его от большей части подозрений, касающихся моего положения в обществе и рода деятельности. Однако меня заставили свернуть исследования и спешно выслали в Дарджилинг. Так что, сэр, посещение Тибета – это вам, как говорится, не игрушки. А теперь добавьте сюда еще высоту, снежные бури, диких животных, разбойников и прочие тяготы – и у вас не останется сомнений, что это путешествие не из разряда легких.