В деревне продолжалась беспощадная ломка старого уклада, вековых традиций. Здесь наиболее болезненно сказался голод, политика раскулачивания, выселения и т. д. Крестьянство было лишено паспортов, не получало заработную плату, не пользовалось правом на нормированный рабочий день, выходные и ежегодный отпуск, не имело своих профессиональных союзов. Оно оставалось в роли свидетеля, а не активного участника созидательного процесса. Город в отличие от деревни значительно «помолодел». Во внутренней политике обозначилась линия на ограничение террора и режима «чрезвычайщины».

1 декабря 1934 г. в Смольном, где располагались городской и областной комитеты ВКП(б), был убит первый секретарь Ленинградского ГК и ОК, секретарь ЦК, член Политбюро ЦК С. М. Киров. Его убийство привело к очередному витку нагнетания обстановки, и страна начала медленно втягиваться в жернова «большого террора». В «Кратком курсе истории ВКП(б)» убийство С. М. Кирова совершенно однозначно трактовалось как результат террористической деятельности «объединенной троцкистско-бухаринской группы». Сегодня существуют различные версии убийства С. М. Кирова. Доказать причастность Сталина или его прямую заинтересованность в устранении возможного конкурента на власть в партии и государстве не удалось. Другое дело, что Сталин блестяще использовал это убийство как повод для расправы с потенциальной оппозицией. Зиновьев и Каменев на допросах в ЦКК в итоге признали свою моральную ответственность за убийство Кирова. Агентурно-оперативные разработки бывших лидеров оппозиции и всех, кто негативно высказывался о Сталине, послужили основанием для террора, который во второй половине 1930-х годов принял характер тотального подавления всяких попыток сопротивления и инакомыслия.

Убийство С. М. Кирова стало своеобразной прелюдией «большого террора». Узнав об убийстве Кирова, Сталин срочно выехал в Ленинград и лично возглавил следствие. Руководители Ленинградского управления НКВД Ф. Д. Медведь и И. В. Запорожец были отстранены от руководства и позднее были осуждены во внесудебном порядке. Убийца С. М. Кирова, Леонид Николаев, производил впечатление психически неуравновешенного человека и давал сбивчивые и противоречивые показания. В этом политическом убийстве до сих пор остается много загадочного и таинственного. По указанию Сталина, следователи центрального аппарата НКВД во главе с Я. С. Аграновым искали убийцу Кирова в среде бывших оппозиционеров, молодых коммунистов и комсомольцев, негативно и критически отзывавшиеся о политическом руководстве страны. Однако попытки связать их с деятельностью реальных контрреволюционных белогвардейских эмигрантских организаций и иностранных шпионско-диверсионных организаций оказались бесперспективными. Обвинительное заключение было подписано следователем по особо важным делам Прокуратуры СССР Л. Р. Шейниным, заместителем Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинским и утверждено Генеральным прокурором СССР И. А. Акуловым. Сталин лично тщательно и несколько раз редактировал этот документ. В результате на скамье подсудимых оказались 14 человек, которые якобы отомстили Кирову за разгром бывшей зиновьевской оппозиции и таким образом пытались добиться изменения политики руководства страны. Все они были приговорены к расстрелу.

Это стало первой своеобразной репетицией «большого террора». Следующей на очереди стала операция «Бывшие люди», которую проводили сотрудники Ленинградского управления НКВД в 19341935 гг. под руководством начальника Ленинградского управления Л. М. Заковского. Летом 1935 г. по так называемому «Кремлевскому делу» были репрессированы сотрудники аппарата ЦИК СССР, который долгое время возглавлял А. С. Енукидзе, и сотрудники комендатуры Московского Кремля. Против них впервые было выдвинуто обвинение в подготовке террористического акта против Сталина. Начиная с 1935 г. органы НКВД стали заниматься массовой фальсификацией дел «террористов» и «шпионов», к которым теперь без всякого основания причислялись бывшие члены оппозиционных и фракционных группировок в партии. По личному указанию И. В. Сталина, эту работу курировал секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комитета партийного контроля Н. И. Ежов. Он подготовил «теоретическую» работу «От фракционности к контрреволюции», в которой обосновал идею перерождения оппозиционеров «в авангард империализма в борьбе против победившего пролетариата». Позднее на основе этого труда были разработаны инструкции по борьбе с «врагами народа». Недостатки в строительстве, просчеты в финансировании и эксплуатации предприятий, аварии и крушения на транспорте стали квалифицироваться как результат планомерной диверсионно-вредительской деятельности [516] .

Сталин, Молотов, Ежов и Ворошилов на берегу канала «Москва-Волга»

Летом 1936 г. состоялся открытый судебный процесс, главными обвиняемыми на котором были Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, И. Н. Смирнов, С. М. Мрачковский и другие представители старой партийной гвардии. Все они были активными участниками революционного движения, прошедшие фронты гражданской войны. Авторитет каждого из них в партийном и государственном аппарате был достаточно высоким. Им вменялось в вину убийство Кирова и подготовка покушения на Сталина и других руководителей партии и государства, а также шпионаж, вредительство и диверсии. И. В. Сталин и Л. М. Каганович лично правили обвинительное заключение, вносили в него новых обвиняемых, уточняли формулировки. К следствию были привлечены фактически все ведущие руководители отделов и структурных подразделений НКВД. Однако казусов и неувязок избежать не удалось. В партии не верили, что старые партийцы, создававшие вместе с Лениным партию, переродились в террористов и контрреволюционеров. Сталин видел в этом недоработки наркома внутренних дел Генриха Ягоды, проявившего «колебания» во время сворачивания НЭПа.

26 сентября 1936 г. телеграммой Сталина из Сочи Г. Г. Ягода был снят с поста наркома внутренних дел и назначен на пост наркома связи. Новым главой НКВД по рекомендации Сталина стал Н. И. Ежов, который сразу же привел в наркомат свою команду из работников Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б). Новый глава карательного ведомства отличался большой личной преданностью Сталину. Это был совершенно необразованный человек. В октябре по его указанию началось дополнительное следствие по старым делам.

В Москву были этапированы из мест заключения отбывающие наказание оппозиционеры. В их числе бывшие секретари МГК ВКП(б) Куликов и Рютин, которым было предъявлено обвинение в терроризме. Изменился характер следствия, к арестованным теперь применяли сильные средства: лишение сна, систематические избиения, морили голодом. М. Н. Рютин и теперь проявил свой характер. Он не стал молчать, а обратился в ЦИК СССР с жалобой, пытаясь отстаивать свои права простого советского заключенного. Сломить его не удалось. Поэтому было принято решение осудить его в особом порядке Военной коллегией Верховного суда СССР. 10 января 1937 г. М. Н. Рютин был приговорен к расстрелу в особом порядке, без участия обвинения и защиты, и приговор приведен в исполнение.

В январе 1937 г. Сталин и его окружение инициировали проведение следующего Московского процесса. Теперь на скамье подсудимых находились не менее известные партийные и государственные деятели СССР К. Б. Радек, Г. Я. Сокольников, Ю. Л. Пятаков, Л. П. Серебряков и др. Всего по Второму московскому процессу проходили 17 человек. В приговоре Военной коллегии Верховного суда СССР отмечалось, что этот «параллельный центр» в качестве основной задачи ставил свержение Советской власти в СССР. Для достижения этой цели участники центра якобы развернули вредительско-диверсионную, шпионскую и террористическую деятельность. Большинство обвиняемых по этому процессу были расстреляны. Сокольников и Радек были убиты сотрудниками НКВД в местах заключения.