В своем докладе на съезде Красин поднял один из самых болезненных вопросов, волновавший многих: где основное поле деятельности партии – в России или же, пока монархия не свергнута, за границей? Будучи практиком, он считал, что главная задача эмиграции – помогать российскому подполью. Этот вопрос был тесно связан и с другой проблемой: в комитетах было слишком мало рабочих. В условиях начавшейся революции эта проблема приобрела особое звучание. Пролетариев не хватало и в руководящем ядре партии. Достаточно сказать, что на III съезде РСДРП не было ни одного делегата-рабочего.

Когда делегат Румянцев сообщил, что «в Петербургском комитете только один рабочий, несмотря на то, что работа» в столице ведется пятнадцать лет, Ленин крикнул: «Безобразие!» Понимая, что социальной базой РСДРП, источником ее силы является прежде всего пролетариат, Ленин настаивал на широком привлечении рабочих в партийные комитеты. В этом вопросе его поддержали многие видные большевики. Однако так называемые комитетчики, то есть профессиональные партийные работники, входившие в состав комитетов РСДРП, выступали против. Когда делегат Постоловский сообщил, что «на практике к интеллигентам предъявляются очень низкие требования, а к рабочим непомерно высокие», Ленин воскликнул: «Совершенно верно!» Его восклицание было покрыто хором «комитетчиков»: «Неверно!» [207]

«Комитетчики» целиком и полностью преобладали среди участников III съезда. Характеризуя этих людей, которые выполняли в годы революции огромную работу, Н. К. Крупская отмечала и присущие многим из них недостатки: излишнюю самоуверенность, подозрительное отношение к партийной демократии, которая оборачивалась, по их мнению, лишь провалами и арестами, некоторое предубеждение против заграничных партийных работников («с жиру бесятся и склоки устраивают», «посадить бы их в русские условия»). Была у «комитетчиков» и еще одна отрицательная черта: они не хотели новшеств и не умели приспосабливаться к быстро меняющимся условиям партийной работы. На этой почве часто возникали разногласия между заграничными и российскими партийными работниками. Как вспоминала та же Н. К. Крупская, во главе оппозиции «загранице» стоял А. А. Богданов (Малиновский). Хотя он-то как раз поддержал Ленина в вопросе о привлечении рабочих в партийные комитеты. Несмотря на это, съезд признал вынесение особой резолюции по этому вопросу «нецелесообразным». Забегая вперед, отметим: осуществить эти планы на практике ни в 1905 г., ни позже в полной мере не удалось. Тон в российской социал-демократии по-прежнему задавали партийные функционеры.

Вместе с тем на съезде за Лениным окончательно закрепился статус политического руководителя большевиков. Он был избран председателем съезда, выступал по основным вопросам повестки дня, а в протоколах съезда записано около 140 выступлений и предложений Ленина. А. Н. Потресов, соратник Ленина по «Союзу борьбы» и «Искре», а затем один из самых яростных его критиков, писал: «...Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал – господства над ними. Ленин представлял собою редкостное, особенно для России, явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело, с не меньшей верой в себя. Ленин без излишних слов неизменно чувствовал, что партия – это он, что он концентрированная в одном человеке воля движения. И соответственно этому действовал» [208] . Другими главными фигурами большевиков были Л. Б. Красин и А. А. Богданов.

Съезд охарактеризовал начавшуюся революцию как революцию буржуазно-демократическую. Но, по мнению большевиков, в отличие от стран Запада, где обще-демократические задачи в XIX в. решались под руководством буржуазии, в российской революции главной движущей силой и гегемоном являлся рабочий класс, а его верным союзником – крестьянство. (Термин «гегемония» появился в работах Ленина на рубеже 1901-1902 гг.) Большевики считали, что российская буржуазия не способна руководить освободительным движением в России в силу своей слабой организованности и политической пассивности.

Одним из центральных вопросов, обсуждавшихся на съезде, был вопрос о Временном революционном правительстве, которое должно было возникнуть в результате свержения царизма и явиться революционно-демократической диктатурой пролетариата и крестьянства. В таком правительстве предполагалось участие как социал-демократов, так и представителей народнических партий и других революционных организаций. Задачу этого правительства большевики видели в осуществлении программы-минимум, в создании благоприятных условий для перерастания демократической революции в социалистическую.

Первые месяцы 1905 г. показали Ленину, что в крестьянстве дремали огромные революционные силы, а крестьянский вопрос – главный вопрос русской революции. Обсудив доклад Ленина «Об отношении к крестьянскому движению», съезд тут же включил в аграрную программу требование конфискации помещичьих, казенных, церковных, монастырских и удельных земель. Большевики призывали крестьян немедленно создавать революционные крестьянские комитеты, которые отбирали бы у помещиков земли и проводили революционно-демократические преобразования.

Важное место в работе съезда заняли тактические вопросы и прежде всего вопрос о вооруженном восстании и его практической подготовке. Речь шла о необходимости пропаганды идеи восстания в массах, создания военных организаций, боевых групп при партийных комитетах. В дополнительной резолюции, не оглашавшейся в целях конспирации на съезде, а розданной его делегатам для ознакомления, указывалось, что подготовка восстания, помимо всего прочего, будет состоять в проведении пробных вооруженных выступлений (нападения на тюрьмы, правительственные учреждения, защита народных собраний от нападений со стороны войск и полиции и т. д.). Вместе с тем резолюция предостерегала от непродуманных и неподготовленных вооруженных акций, требовала от партийных работников не допускать бесполезной растраты революционных сил.