— Траур, Мариш, — напомнила она.

— Какой траур, Кать? — раздраженно ответила я. — По чудовищу, который тебя почти поломал? По нему ты горюешь? Для кого это, для высшего света? Да им начхать было на тебя, почему ты должна учитывать их мнение? А, Катя?

— Моя до отвратительного честная и прямая Рудложка, — прошептала она, пьяно улыбаясь. — Как я все-таки рада, что ты жива. И здесь.

— Кэти, не уходи от ответа, — сурово скомандовала я. — Ты хочешь на бал или нет? Если нет, то я давить не буду, достаточно с тебя давления. А если да, то плюнь на все. Никто на тебя косо посмотреть не посмеет.

Кэт долго думала, ероша свою ассимитричную стрижку пальцами. Это тоже из нашего общего детства.

— А знаешь, — сказала она совершенно трезвым голосом, — хочу. И пойду.

— Моя смелая Кэти, — я улыбнулась, заглушая мерзкое чувство, грызущее меня изнутри с момента, когда я услышала фамилию «Инклер». — Теперь все будет хорошо. И, если вдруг надо будет поговорить, поплакать, поорать — звони и ори в меня. Днем я в поликлинике, но вечером мои уши и вся моя тушка в твоем распоряжении. И завтра пойдем по магазинам. Угу?

— Угу, — подтвердила она, светло улыбаясь. В гостиной стало будто теплее, будто все это время над нею стоял призрак ее чудовища-мужа, а я смогла, сумела-таки его прогнать. Не знаю, надолго ли, но одну я ее теперь не оставлю.

Мы сидели допоздна. Обратно меня вез охранник, а я ревностно следила за тем, как он держит руль, не дергает ли моего Птенца.

Ненавижу Кембритча.

Мариан Байдек

— Вы уверены, что ваши щиты выдержат, если вдруг сработает снайпер? — сурово допытывался принц-консорт у придворного мага.

Со среды Василина должна была начать приуроченные к ее дню рождения посещения оставшихся после землетрясения раненых в больницах и детей в детских домах, и барон проверял и перепроверял схему охраны и сопровождения, и все не мог остановиться. Хотя выезд был уже через полчаса.

— А давайте я поставлю щит, а вы в меня выстрелите, — с некоторой даже саркастической обидой отозвался Кляйншвитцер. С этим вопросом начальник охраны подходил уже не первый раз, и терпение блакорийского мага было на исходе.

— Согласен, — без тени улыбки отозвался Байдек.

Через некоторое время из кабинета придворного мага раздалось несколько выстрелов. Подбежавшие охранники чуть не вынесли дверь и увидели одобрительно похлопывающего себя пистолетом по бедру начальника и немного бледного придворного мага, снимающего щиты. Помощники Зигфрида с ужасом взирали на принца-консорта из-за дверей кладовой, где хранились зелья и заготовки для амулетов.

— Извините, — покаялся Мариан. — Теперь я спокоен.

В глазах Кляйншвитцера читалось, что зато он не очень спокоен, но маг промолчал, покосившись на рабочий стол, где была заныкана фляга с чудной серенитской граппой.

— Вы проверяли амулет-переноску? Он работает? — вспомнил Мариан.

— Да, — смирившись с допросом, ответил маг. — Будем тестировать?

Байдек покачал головой. Он осознавал, что ведет себя, как параноик. Но ничего с собой сделать не мог. Лучше быть параноиком, чем потом оплакивать супругу.

Но первый выезд прошел спокойно. Он снова наблюдал, как общается Василина с людьми, как садится на койки, расспрашивает о здоровье, о семье, как тянутся к ней пациенты, как улыбаются и светлеют от ее мягкости и красоты. И так почти полдня, от больницы к больнице, и ни недовольства на ее лице, ни усталости.

Лишь он, знавший свою королеву уже много лет, мог заметить, как чуть переступает она перед фотографированием с ноги на ногу — значит, уже болят ступни от долгого хождения, значит, нужно будет вечером размять, погладить. Как прикрывает глаза в машине, буквально на несколько секунд, перед последней больницей, значит, начинает побаливать голова. Как кладет руку ему на колено, прося сил и поддержки, и он накрывает своей ладонью ее тонкие пальцы, делясь и тем, и другим.

Общение с людьми — нелегкая работа.

После возвращения во дворец королева легла отдохнуть перед ужином, а Мариан пошел к детям. Мальчишки после сада были бодры, играли в железную дорогу под присмотром горничной. Мартинка ползала по широкому манежу с всякими звенящими и поющими интересностями, а старенькая няня, Дарина Станиславовна, звонким голосом читала ей стишки.

— Как дела, команда? — спросил он командирским голосом, и белобрысый кронпринц Василь, и младший Андрей радостно кинулись к нему и стали наперебой рассказывать о сегодняшней поездке с садом в детский центр развлечений. Он заранее позаботился об охране, так что телохранителей было, наверное, побольше, чем детей.