– Понимаю. Процедуры, прогулки и еда.

– Именно. Пока.

– Пока.

Вернувшись в номер, Борис застал там мирно храпящего Сергея, быстро принял душ и лег на свою тахту. Подсознание приступило к отработке информации, полученной по множеству каналов за этот день. Впереди было два свободных дня для обдумывания и принятия решений по дальнейшему ведению работы. Борис прочёл двадцать страниц транспортного информпрессрелиза, выключил ночник и приказал себе забыться.

Утром он снова надел на себя маску архипримерного отдыхающего. Но теперь его мысли были прочно заняты процедурой совмещения. Пытаясь найти более быстрое и надежное решение возникшей проблемы, Борис после завтрака предпринял пятичасовую экскурсию по храмам и молельным домам множества конфессий. Он разговаривал с прихожанами, со множеством священнослужителей и их помощников, интересовался мельчайшими подробностями их жизни и быта. В его душе светились слова Илоны: я не вернусь в светскую жизнь. Это означало, что он, Борис Иванов, должен будет подготовить для Илоны запасной аэродром в виде общины, которая сможет безопасно принять её и обеспечить новоприбывшую всем необходимым.

На исходе пятого часа Борис нашёл на набережной незаметный указатель, который привел его к круто поднимающейся вверх лестнице. На монументальных закрытых воротах стояло "Община сестёр Церкви Святой Татьяны". Борис постучал подвешенным на кронштейне молоточком в блюдце. На звук выглянула миловидная пожилая монахиня и Иванов скромно попросил провести его к настоятельнице. Ворота приоткрылись, пожилая монахиня заперла их за Борисом и жестом пригласила пройти следом за ней.

В келье настоятельницы было чисто и светло. Насколько Борис смог судить из очень краткого попутного исследования, эта община была совершенно легальной и давно существующей. Он долго говорил с настоятельницей о самых разных вещах, ничем не выдавая истинной цели своего появления.

– И всё же, молодой человек, вы пришли сюда не за этим.
– наконец молвила настоятельница.

– Да, матушка. Есть человек, который нуждается в спасении.
– ответствовал давно ждавший такого поворота Борис.

– Девушка?
– полувопросительно - полууточнительно сказала настоятельница.

– Да, матушка. Ваша община - лучшее, что мне порекомендовали многие уважаемые люди.
– Борис назвал несколько имен и званий. Настоятельница кивнула в знак того, что они ей известны.
– Эту девушку следует спасти.

– Сектанты?

– Именно.
– проницательность настоятельницы начинала нравиться Борису.
– Ваша община - закрытая, но она - то, что сможет ей помочь, насколько я могу судить после весьма поверхностного и непрофессионального знакомства с вашей жизнью и бытом.

– Понимаю. Вы приехали сюда не на один день и не хотите сразу приводить её сюда?

– Именно, матушка. Сами понимаете, вырвать её оттуда - слишком сложная и не быстрая задача. Ваша помощь будет просто неоценима тогда, когда она окажется за пределами сферы влияния её нынешних доброжелателей.

– Ирфисты?
– уточнила настоятельница.

– Да, матушка.
– Борис уже не удивлялся всё более и более точным вопросам хозяйки общины.

– Но там слишком много девушек.... Хотя их община - совсем не чисто женская.

– Позвольте мне самому вырвать её оттуда.
– Борис сделал ударение на слове "самому" и настоятельница поняла подтекст.

– Что ж. Мешать не буду. Но как только она окажется вне сферы - привезите её к нам. Попробуем помочь.

– Спасибо, матушка. Разрешите подумать?

– Думайте. Я вижу, что вы сможете её вырвать оттуда лучше общественных структур. Вы её любите?

– Да.

– Не надо говорить мне, что я на редкость проницательна. В нашей достаточно закрытой среде это - весьма рядовое умение.

– Не сомневаюсь. Я пойду, матушка.

– Конечно. Степанида.
– позвала настоятельница и на пороге встала та самая монахиня, которая и привела его сюда.
– Проводи гостя и в следующий раз пропускай спокойно. Ему нужна наша помощь.

– Поняла, матушка.

Оказавшись за воротами, Борис быстро спустился по крутой лестнице вниз и, бросив взгляд наверх, подивился тому, что община смогла обустроить совсем небольшую площадь у крутого обрыва с максимальным эффектом. Побывав ещё в нескольких женских общинах, Иванов заручился поддержкой и помощью и теперь смог бы говорить о том, что он готов к встрече с Илоной и Магдой, а также с её мужем.

Пообедав в одной из кафешек на узкой улочке, уходившей к реке, Борис отправился в здешний городской Центр Информации и просмотрел материалы по социологическим исследованиям, проводившимся в городе за последние двадцать лет.

Он сделал это специально - в Академии его быстро и точно научили, что при проведении подобных операций офицер безопасности не имеет права совершать действия, способные пролить свет на истинные его намерения и цели. Поэтому Борис старательно читал абсолютно не нужные ему социологические выкладки, ни тема, ни содержание которых никоим образом не могли рассказать постороннему о том, о чем думает и чего хочет на самом деле этот юноша.

После обеда Борис зашел в книжный центр, выбрал там ещё четыре карты города посвежее, чем взятые ранее, взял путеводитель и вышел с твёрдым решением побывать ещё в пяти выставочных залах и на трёх представлениях самодеятельных артистов. В девять вечера он сел в знакомый пассбус и без четверти десять уже приветствовал своего соседа по номеру.