– По данным медиков Службы безопасности - как минимум неделя реабилитации. Но, боюсь, этим дело не ограничится.
– ответил Леплевский.

– Ты имеешь в виду повреждение психосферы?
– наконец взгляд Гоги нашарил нужные строки.

– А ты как думал? И всё наше Мужское братство попадет под такую раздачу...
– Леплевский привычно просчитал ситуацию.

– М-да. Пусть её и не повредили физически - с этим пока слава богу обошлось, но "Поцелуй Иуды" что-то такое затронул в её психосфере...
– проговорил Гога, прочитывая пакет дальше.

– Ей слава богу не десять лет, немного больше, но в период формирования и выхода на взрослость девушка очень уязвима именно психологически. Для Виктории эта уязвимость означает, что после происшедшего все мальчики будут сметены с её доступа.
– проговорил Леплевский.

– Монастырь?
– прошептал Гога, склоняясь рядом с другом над очередным экраном.

– Вполне возможно. Но, боюсь, картинка не врёт. Монастырь её примет тогда, когда она перестанет ненавидеть всех мужчин, не относящихся к её родственникам. Слава богу повреждение психосферы не достигло столь опасного уровня.
– проговорил Вердан.
– Факт остается фактом. Для всех, имеющих несчастье быть мужского пола, Виктория потеряна. Хорошо, если она после реабилитации вернётся в школу и восстановит свою немаленькую высоту позиций в научных и практических разработках. А также в обучении. Но, боюсь, теперь мы для нее, все мальчики, парни и юноши из любого мыслимого окружения - только узкие функционеры. Любая наша попытка даже морально посмотреть на Викторию как на девушку, особу женского пола, приведёт к экстремальным последствиям. То, что она может мстить после случившегося своим обидчикам - это возможный факт, но то, что она будет и сейчас и впоследствии всемерно мстить любому, кто увидит в ней особу женского пола - это факт почти железобетонно доказанный. Задачка...
– проговорил Вердан, выключая экраны второй пятерки.
– Я тут послал информацию под паролем Мужского братства. Придётся собирать Совет.

– Придётся. Шуму будет...
– Гога вернулся на своё кресло перед погашенными экранами.

– Она об этом знать не будет. Методика реабилитации предусматривает круглосуточный глубокий сон с использованием систем автопитания. Исключены любые свидания. Я знаю, её родные уже поставлены в полную известность и здесь Виктория не виновата - не она напала, а на нее напали. Так что претензий и обвинений в беспечности не будет. По последним данным её уже доставили в палату интенсивной терапии. Сверка показала подтверждение физической целостности. А вот с психологической... Как я и думал. Проблемы. Вот и знак блокировки информации, выставленный Медслужбой. Похоже, это всё, что мы можем узнать о состоянии Виктории дистанционно.
– Леплевский погасил свою пятёрку экранов и включил первую пятёрку в режим трансляции информации о предпринимаемых мерах со стороны структур общества.

– Одноклассницы Виктории в полном составе отправятся на встречу с родными утром в восемь.
– констатировал Гога.

– Их право. Заседание Совета Святослав Невский уже назначил на вечер в зале Решений. Режим "Сумерки".
– будем сидеть в полутьме и думать.
– проговорил Леплевский.

– Служба Безопасности взяла след. Исполнители раскололись, теперь надо крыть заказчиков. Лейтенант Стрелов, как руководитель оперативной группы, вывесил информацию, что СБ Московска решит эту проблему.
– Гога пробежал взглядом убористые строки стандартного пресс-релиза.- неприятность с Викторией предстаёт как часть разработки.

– Знаю его. Это действительно стрела, которая не знает промаха. Значит, многие другие девчата уже не пострадают.
– Леплевский встал.
– Гога, давай спать, а то нам ещё выполнять стандартную программу на сегодня.
– он взглянул на цифры часов единого российского времени.
– уже второй час.

– Спать будешь?
– Гога прогнулся.

– Сказал тоже. Какой тут сон? Вот теси-грамма Ричарда. Он получил информацию и завтра будет здесь.

– Его, возможно, пропустят к ней.
– проговорил Гога, прочтя короткий текст.
– Единственного из неродственников.

– Боюсь, что ты здесь не прав. Рич для неё, - Леплевский взглядом указал на официальный портрет Виктории Беловой, высветившийся на одном из дежурных мониторов, - ещё больше чем родственник.

– Да?
– Гога удивленно воззрился на коллегу.- И кто же он?

– Ты, Гога, слеп. Ричард для неё - первая любовь. И уж его-то, очень надеюсь, она будет рада видеть больше, чем любого мужика-неродственника. Боюсь, что он будет единственным, кому она разрешит прикоснуться к себе физически, а не только морально. Пока единственным, надеюсь.

– М-да.
– изумленно проговорил Гога.
– Я действительно слеп во многом, что касается девчат. Издержки пола, так сказать. Только вот я не уверен, что она допустит теперь даже на несексуальный физический контакт кого-либо из ребят. Попали мы.

– И возраста. Может, мы действительно попали. Но главное, что физически Виктория не пострадала и сможет, если захочет, иметь нормальных, не травмированных изнасилованием детей. Залечить бы психотравму такой глубины... Я даже не ожидал, что наша несгибаемая торпедная Вика настолько психологически уязвима. Надеюсь, медики постараются восстановить её психосферу. Хорошо, что хоть медикам Психокорпуса она не сопротивляется. Этот случай её искорёжил.
– поддакнул Вердан, с грустью взглянув на официальный портрет Беловой.

– Согласен. И возраста. А медики Психокорпуса России - профессионалы не из последних. Но и сама Виктория прекрасно понимает, что долго зависать в этой яме ей нельзя. Думаю, она сама будет восстанавливать свою психосферу не менее рьяно. Она же понимает, что вокруг неё - не одни только монстры и сволочи.
– Гога проследил взгляд друга.
– Даже не знаю, выдержу ли я её холод.

– Хотелось бы верить, но выдержать её холод придётся всем нам, кто принадлежит к Мужскому братству. Её тоже надо понять. Она - украинка, существо сверхэмоциональное, весьма чувствительное и адски глубокое именно в психосфере. Её интуиция просто запредельна, знания - огромны, работоспособность - просто поразительна.