Люди на экране ждали Прилив. Они катались на досках в бурных водах, рисовали краской волны на стенах, надевали футболки с морем или дымящимся Тираном.

«Глумление над страшной опасностью Прилива, – ужаснулся внутренний голос. – Нельзя, ну нельзя же!»

Паника исчезла.

Вечерело. Гай вышел из библиотеки, но вместо того, чтобы пойти домой или хотя бы к Бифию в гости, он отправился на берег. Голос вякнул: «Что ж ты творишь, аспид!» – и помер в конвульсиях.

Через пару часов он возвращался домой, еще чувствуя на лице соленые брызги. У входа в поселок его встречал Бифий.

– Как ты себя чувствуешь?

– Превосходно.

– Как твой друг, – Бифий будто вспоминал урок в школе, – я обязан заботиться о твоем душевном состоянии.

– Спасибо. Поверь, мое состояние выше всяких похвал.

– Это замечательно. Откуда ты идешь?

– Догадайся.

За спиной Гая не было ничего, кроме моря.

– И тебе не было страшно?

– Нет. А должно?

– Ну там же…

– Что?

– Волны. Они…

Бифий старательно задышал через нос, как советовал Октавий.

– Что, прильют и всех затопят?

– Ну да!

– Веришь ли, дружище Бифий, я об этом вовсе не думал. Сходи как-нибудь сам. Там чудесно дышится и совсем не пахнет дымом.

– Но мы все умрем!

– Да, – согласился Гай и, похлопав Бифия по плечу, прошел мимо.

Столь фамильярное обращение, мягко говоря, не сочеталось с хорошими манерами, но, похоже, что внутренний голос Гая потерял дар речи.

Зато Бифий обрел.

– Гай, дорогой! Ты не в себе. Я провожу тебя к терапевту. Он, наверное, ушел домой, но мы его вызовем. Он не откажет в помощи…

– Нет.

– Что?

– Не пойду.

– Почему?

– Не хочу. У терапевта я сегодня уже был. Хорошего понемножку.

– Но ты должен!

– Бифий, расходимся по домам.

– Но я обязан отвести… – На толстяка было жалко смотреть.

Гай обхватил голову друга руками, притянул его лицо ближе к своему, для чего здоровяку пришлось нагнуться, и сказал очень четко, глаза в глаза.

– Бифий, сейчас ты идешь домой и ложишься спать. А завтра, если очень захочешь, подарю тебе шарфик, чтобы тебе ненароком шею не продуло. Пояс твой, кстати, воняет псиной. Все, свободен.

Гай первый раз в жизни говорил с кем-то подобным тоном. В глубине души он ожидал от Бифия моря возмущения. Но тот поплелся в поселок, оглядываясь на Гая.

Утром Гай чуть ли не бегом ринулся в библиотеку. Он рылся на запретной полке долго и с удовольствием, и внутренний голос не беспокоил его нотациями.

После долгих колебаний его привлекало все, стоящее на полке, он выбрал фильм, описание которого сам толком не понял.

Главные герои назывались «служители Закона», Закон же представлялся чем-то вроде хороших манер. Однако большинство персонажей были дурно воспитаны, служители убеждали таких людей последовать на сеанс.

Гай вспомнил ссору между Бифием и Нервой. Если бы таковая случилась до Прилива, дело не обошлось бы без служителей.

Сами служители воспитанием не блистали, общались друг с другом и окружающими грубо, не стеснялись не то что хамить, но даже и трогать других людей.

Запомнилась одна сцена. Очень красивая женщина, болезненно напоминавшая Клавдию, ссорилась с мужем-служителем.

– Принеси мне воды, – говорил он.

Она шла на кухню.

– Быстрее, – кричал ей муж.

Она ускоряла шаг.

– Быстрее, корова неуклюжая!

Женщина расправляла плечи и гордо вскидывала голову.

– Ты что, оглохла, дрянь?

Женщина разворачивалась и била мужа ладонью по лицу.

– Слава богу. Я уж думал, что ты забыла про достоинство.

Похожая сцена повторялась между ними в разных вариациях. Завершалась она всегда спальней, что ставило под сомнение ценность урока.

Гай отлавливал людей в коридорах, в столовой, на аллеях поселка «А». Наличие публики его не смущало, без зрителей его план терял смысл.

– Бифий, почему ты такой жирный? Ты хоть понимаешь, до чего ты отвратителен? Ну что ты молчишь? Ты в зеркало на себя давно смотрел? Я знаю, что я Гай. А ты – свинья.

– Нерва, дай булку. Нет, не эту. С изюмом. Почему такая черствая? Ты разучилась печь хлеб. Нет, милая, не пойду я к терапевту. А ты сбегаешь и принесешь что-то съедобное. Что, рука сама поднимается врезать мне по губам? Ах, не поднимается? Тогда бегом! Это съедобно? Смотри, что я делаю с твоей булкой, каблуком ее, каблуком. Дайте ей кто-нибудь воды. Что вы застыли, женщине плохо.