Шрифт:
— Бензина хватит до утра, плюс аккумуляторы есть. Так что все нормально.
— Отлично, — ответил Данила. — Что с радиосигналом?
— Не проходит, — ответил ему Алексей, — все глушится.
— Понятно. Пока нам он и не требуется.
Алексей и Илья согласно кивнули. Потом Илья добавил:
— Думаю, что светового послания достаточно. Нас услышат.
Данила ответил ему так же, как и Анвару.
— Посмотрим, — сказал он и продолжил: «Пока давайте договоримся. Ты, Илья, ждешь рассвета вон там, за стеной, в одной из комнат на верхних этажах». Он показал рукой на полуразвалившееся здание на краю площади:
— Вон там! Постарайся занять помещение, откуда меня будет видно лучше всего.
— Ясно, — ответил Илья.
— А ты, Алексей, можешь спуститься в подвал.
— А потом? — перепросил его Илья.
— Как известно, Суд Божий скорый. Если нас услышат, то к полудню все уже должно будет закончиться.
Алексей нахмурился:
— Что же это такое получается? Я буду спать всю ночь?
Данила улыбнулся:
— И что ты предлагаешь?
— Мы с Илюхой будем меняться.
Данила покачал головой:
— Не пойдет. К утру ты можешь мне понадобиться. Причем нужно, чтобы ты был достаточно бодрым. Кто знает, как там дело пойдет. Так что не спорь!
Алексей поджал губы, но спорить не стал.
— Хорошо. Ты — старший, тебе виднее!
— Вот именно!
Данила погладил по головке Марию, которая, слушая их спор, рефлекторно вцепилась в его штанину и, видимо, ущипнула за кожу.
— Теперь давайте расходится!
Данила подтолкнул Марию к своим послухам.
— Иди с Алексеем и Ильей. Все будет хорошо!
Марии явно не хотелось уходить, но она видела, что ее Защитнику подчинялись даже взрослые дяди, поэтому она тяжело вздохнула и отошла от Данилы. Алексей взял ее на руки и, больше ничего не сказав, пошел к подъезду дома. Все потянулись за ним, и вскоре Данила остался один на небольшом освещенном пятачке, который очень скоро погрузился во тьму, было хорошо видно его крепкую фигуру с широко расставленными ногами, освещенную ярким пронизывающим светом. Он стоял спиной к яркой пирамиде на границе между светом и тьмой и смотрел в темноту.
Валентина уложила детей спать, склонившись над ними, принялась тихонько напевать им колыбельную песню. Алексей аккуратно присел на ящик. Под ним предательски заскрипели доски, он приподнялся и пересел на холодный пол, чтобы ему тоже было слышна песня казачки:
Ну-ка дай мне козырную карту И колоду всю в масть разложи. Я не верю в гаданья, цыганка! Но ты мне, так и быть, расскажи! Что же будет со мной за широкой рекой? И удачным ли будет набег? Много ль крови пролью? Много ль злата набью В переметную сумку свою. Отвечает старуха, на воду глядя, Зря не веришь в судьбу, зря не слышишь меня, Но ведь карты не врут и сейчас говорят: Не ходи ты в набег, зря не мучай коня! Будет все у тебя — и любовь и казна. Ну, а нет — то коснешься холодного дна. Рассердился джигит И ударил ножом — Зря не будешь, колдунья, трепать языком! Что задумал, — сегодня я в ночь совершу и казачку младую в петлю посажу. Так сказал он и волком к реке полетел, Но на том берегу уж охотник сидел. Затаившись в кустах, он в засаде не спал И с мечтами о милой свирель вырезал. Слышит, где-то вдали конь с испугом заржал. — Что за черт! Я такого еще не видал. В полуночной тиши звук летит далеко От злодейки-судьбы убежать нелегко. Грянул с берега гром и молния вдруг И разбойника злого ударила в грудь. Зря не верил старухе джигит удалой И за это расплата своей головой! А кругов на воде видел никто. Камнем тело бандита упало на дно. Предрассветный туман ветерок разогнал, И охотник лихой домой поскакал. Никому ничего он не стал говорить, Ни к чему понапрасну народ теребить…Алексей засмотрелся на огонек горелки и не заметил, как задремал. Проснулся он оттого, что Валентина толкнула его в плечо:
— Эй, казак, иди ложись. Я в углу тебе постелила.
Алексей потер глаза:
— Нет, спасибо. Все равно не усну.
Валентина улыбнулась, рассматривая его молодое лицо с пушком редких волос над верхней губой.
— Ну-ну, а под мою колыбельную засопел, как младенец.
— Под хорошую колыбельную можно и задремать, — ответил ей в тон Алексей и чуть смутившись, добавил, — но ведь вы не будете петь мне ее всю ночь.
Она тихонько засмеялись своей шутке и, махнув рукой, продолжала:
— И как сладко ты во сне улыбался. Небось, девушка приснилась?
Алексей смущенно потупился, и Валентина не стала настаивать:
— Ладно, тогда давай кофе попьем. Я тоже спать не могу, надо будет проверить аптечку. Чует мое сердце, скоро шумно здесь будет.
Алексей согласно кивнул:
— Будет, но Данила знает, что делает!
Валентина, возясь в ящике со съестными припасами, ответила:
— Надеюсь! И откуда вы только взялись на нашу голову!
— Из Китеж-града!
Посмотрев краем глаза на Алексея, Валентина вздохнула, покачала головой и ничего не ответила.
Илья поднялся на верхний этаж полуразрушенного дома и прошелся по длинному гулкому коридору, заглядывая по очереди в каждую квартиру. Вернее, в то, что от них осталось. Приходилось ступать очень осторожно, перешагивать через выбитые двери, сломанные стулья, разбросанные книги, вещи. Под ногами постоянно что-то скрипело, хрустело или трещало. «Это хорошо» — подумал Илья, — значит, если кто-то захочет подняться за ним сюда, ему не удастся сделать это бесшумно. Наконец Илья выбрал одну комнату, из окна которой была отлично видна площадь и одинокая фигура его старшего побратима, все так же неподвижно стоящая возле столба света.