— Вот видите, — показывая рукой на экран, начал свой рассказ Джонсон, — почти никто не сопротивляется.

Но в следующее мгновение экран закрыло чье-то лицо, как будто кто-то заглянул прямо в глазок видеокамеры, потом по экрану побежали серые полосы, а звук боя запнулся на середине ноты.

Джонсон, довольный, заулыбался:

— Как я и ожидал, вертолет сбит ракетой «трехсотого», но это не может повлиять на исход боя, так как все МАЗы управляются автономно через спутник.

Он увидел побелевшее лицо Кисенгера и, поняв эту бледность по-своему, быстро разъяснил:

— Вы не волнуйтесь. После ночного инцидента мы немного перестраховались. И не стали посылать в зону людей. Пилот управляет машиной из соседнего зала, как и все остальные парни. Думаю, они уже закончили свое дело, а технику после заберет другой вертолет.

— Да плевать мне на то, что вы думаете, — рыкнул Гарри, — что там дальше происходит? Вы видели лицо? Это был Султанов.

И срываясь на истерический крик, закончил:

— Не дай Бог, если они его убьют. Мне он нужен живым пока не…

Кисенгер запнулся на полуслове и, потрясая руками в воздухе, уставился на Джонсона:

— Вы меня понимаете.

Джонсон согласно кивнул и коротко приказал аналитику:

— Картинку со спутника. Живо!

Вилли произвел на клавиатуре несколько движений, и на экране снова появилось изображение города и поля боя, правда, несколько с иного ракурса и менее четкое. Вилли подкрутил резкость и от неожиданности ойкнул. Джонсон тоже не удержался и громко выругался:

— Oh, shit! Что там происходит? Не могу в это поверить!

Первое что они увидели, был приземистый «тигр», снова стоящий на своих колесах и грозящий своими пушками уже невидимому космическому спутнику. Потом он увидел, как какие-то детские фигурки забегали по песчаной чаше кратера, и собирали, как грибы в корзины, разбросанное везде автоматическое оружие и порушенные детали МАЗов.

Несколько роботов стояло на склоне кратера без движения с вывернутыми кронштейнами-манипуляторами, как будто с поднятыми руками, а на дне кратера снова разгорался яркий огонь со словами о божественной справедливости в центре холодного пламени.

И пламя это находилось в руках женщины, которая стояла в позе Родины-матери как на Мамаевом кургане.

Алексей почувствовал, как качнулась земля. Как будто кто-то толкнул его в бок, и сказал: «Просыпайся, брат! Пора!» Он заворчал спросонья, не понимая, где он:

— Да встаю я, Данила, встаю!

И открыл глаза. Но ничего не увидел. Вокруг него стояла кромешная темнота с запахом пыли. Рядом кто-то ворочался и чиркал спичками о коробок. Алексей рывком сел и провел руками по лицу, думая, что кто-то накинул ему на голову повязку и именно она застилает ему свет. Но снова ничего не произошло. Лишь фосфорные стрелки часов на руке высветили ему время. Было около шести часов утра. Наконец, кто-то из глубины подал голос:

— Да, что же это такое? Руки дрожат, никак огонь зажечь не могу!

Алексей узнал голос Валентины:

— Валя, это ты? — спросил он, удивляясь тому, как странно звучит его голос в темноте.

— Я, а кто же еще?

— Что случилось?

— А я почем знаю. Вроде взорвалось, что-то большое наверху. Вишь, как тряхнуло, аж лампу задуло.

Алексей прислушался. Его чуткие уши смогли уловить лишь сопение детей, которые спали в дальнем углу комнаты.

— А дети даже не проснулись! — сказал он слух, но не Валентине, а сам себе, чтобы голосом еще раз раздвинуть надвигающуюся на него тьму.

— Спят, — ответила ему в темноте Валентина и тут же добавила. — И хорошо. Пусть спят! Меньше мешаться будут.

Алексей услышал, как Валентина встала.

— Ты куда?

— Надо попробовать выйти. Нас, кажется, завалило.

Алексей услышал, как Валентина подошла к кухонному столу и стала шарить по нему руками. Что-то упало, покатилось. Звякнуло. Валентина замерла. Видимо придерживая то, что упало. Потом снова начала шарить рукам по столу.

— У нас уже такое было, — сказала она спокойно. — Нужно посмотреть, насколько сильно нас завалило.

Наконец она нашла то, что искала. Зажигалку. Щелкнула кремнем. Появился маленький огонек, который с трудом осветил ей лицо и руки.

— Видишь, еле тлеет! Воздуха не хватает!

Она снова зажгла керосиновую лампу. Стало еще светлее. Свет лампы уже отчетливо показывал, что в воздухе помещения присутствует большое количество пыли, которая оседала на пол.

Алексей увидел, как Валентина подошла к детям, поправила одеяла. Она была уже одета. «Видимо, так и спала в одежде!» — подумал Алексей. Вечером он почему-то не обратил на это внимание, но сейчас заметил, что на ней была юбка до пола, какая-то цветастая кофта, а на шее висел белый платок. Он пошарил руками вокруг себя и нашел свои берцы, стоящие в ногах лежанки. Быстро надел их и поднялся. Сунул руки в рукава кожаной куртки. Подтянул ремень. Взгляд его уперся в рюкзаки, стоящие у изголовья его лежанки. Их было три. Один рюкзак принадлежал ему, два других — братьям. «Данила, Илья! Где вы? Что с вами?» — пронеслось у него в голове. Он попытался прислушаться к ощущениям своего сердца. Обычно он всегда легко улавливал их сигналы, но сейчас сердце молчало и чувствовало себя абсолютно одиноким. В голове пронеслись какие-то непонятные видения, вызвавшие в его груди приступы тревоги. Как будто камень лег на солнечное сплетение и стал мешать дышать. «Да нет, не может быть, — успокоил себя Алексей. — Просто сердце так реагирует на не совсем привычную обстановку. Здесь становится душновато. А с ними не может случиться ничего плохого в такой день. Это исключено!» И тут же поправился. «Не «с ними», а с Данилой и с Ильей! С братьями!» Он поймал себя на мысли, что подумал «с ними», как будто испугался назвать их по имени. А так у него всегда было еще с детства, когда он начинал думать о близких ему людях как о покойниках!