– Простите, это вы о ком? Что еще за пассия? – переспросила я.

– А? Что? Какая пассия? Я сказал пассия? Да нет, я просто оговорился. Я имел в виду супругу Захарова. Он иногда ее так называет. Знаете, это такое ласковое обращение. «Пассия моя», – говорит он, когда про жену разговор заходит, – принялся юлить Сагателян.

– Я почему-то сразу так и подумала, – произнесла я. – Так говорите, Захаров медлил с показом результатов работы только оттого, что хотел покрасоваться перед женщиной? Других причин откладывать дату презентации не было?

– Конечно, нет! Опытный образец был великолепен, к документации не подкопаешься. Победа на девяносто процентов была у нас в кармане. Если бы не задержка!.. – Сагателян снова начал горячиться.

– Что же вы не уговорили Захарова поспешить? Могли бы заручиться поддержкой Евгении, – произнесла я. – Наверняка она встала бы на вашу сторону и убедила мужа, что никакие роскошные презентации ей не нужны. Единственное, что ее интересует, это победа и вознаграждение.

– Если бы все было так просто, – начал Сагателян и осекся.

Потупив взгляд, он замолчал. Я соображала, как же вытянуть из благородного кавказского парня компромат на женатого мужчину, обойдя вопросы мужской солидарности. И тут меня осенило. Воспользуюсь-ка я женской хитростью. Притворюсь наивной дурочкой, желающей помочь бравому парню.

– Так вы думаете, что это Евгения украла разработку мужа? – переходя на шепот и «страшно» вытаращив глаза, предположила я.

– Что вы, что вы? Да никогда я такого не думал! – испуганно заявил Сагателян. – Даже в мыслях подобного не держал.

– Ну, как же? Вы сказали, что Евгения приходила в лабораторию. Муж показал ей свои разработки, а также место, где хранится опытный образец. Она же воспользовалась доверием мужа и прикарманила и проект, и образец! – победно заключила я.

– Да ничего такого я не говорил, – начал переубеждать меня Сагателян. – Зачем супруге Вячеслава делать что-то подобное? Он и без того отдал бы ей всю премию. Он сам об этом говорил.

– А что это вы ее так защищаете? Может быть, вы с ней заодно? – я подозрительно прищурилась. – Может, вы вместе с Евгенией придумали хитроумный план и завладели сразу и деньгами, и формулами?

– Послушайте, ну зачем вы все усложняете? – вскричал Сагателян. – Мы с Евгенией почти не общались.

– Интересное заявление, особенно если учесть, насколько часто вы бывали в доме Захарова. Взять хотя бы последний ваш визит. Что вы делали в кабинете Вячеслава десять дней назад?

– Как я могу помнить это? Захаров почти каждую неделю за чем-нибудь меня к себе домой посылает. Может быть, за бланками заезжал, Захаров их частенько дома оставляет. Может, реактивов каких-то не хватало, а Захарову они срочно понадобились, – начал перечислять Сагателян.

– И будучи столь частым гостем в доме, вы не успели познакомиться с его хозяйкой? – продолжала напирать я.

– Я не говорил, что не знаком с супругой Захарова. Я утверждал, что наше общение ограничено вежливыми «здравствуйте» и «до свидания».

– Что-то ваше заявление не кажется мне правдивым, – произнесла я. – Нужно бы задать госпоже Захаровой и этот вопрос. А то интересно получается: и в доме ученого вы встречаетесь, и в лаборатории, но до сих пор друг друга якобы не знаете. Я немедленно отправляюсь к госпоже Захаровой. Пора поставить все точки над «i». Какого числа, вы говорите, она в лаборатории была?

Я вскочила с кресла и помчалась к двери. Сагателян перехватил меня на полпути. Стараясь не смотреть мне в глаза, он произнес:

– Не нужно торопиться. Идти к супруге Вячеслава идея не самая лучшая. Зачем лишний раз напоминать человеку о его неудачах?

Я понимала, что он хватается за последнюю соломинку. Еще чуть-чуть, и он сдастся. Я оказалась права. Стоило мне сделать еще шаг, как он произнес:

– В лаборатории была не Евгения.

– Что? Что вы сказали? – сделав вид, что не поняла, переспросила я.

– В лабораторию приходила не Евгения. Захаров задерживал презентацию проекта вовсе не из-за жены. Он хотел произвести впечатление на совершенно другую женщину, – повторил Сагателян.

Он прислонился к стене, возле двери. Лицо его утратило былую веселость. Согнувшись под тяжестью вины за невольное нарушение мужской солидарности, он тяжело вздыхал и даже причитал что-то себе под нос.

– Значит, у Захарова есть другая женщина? – спросила я. – Кто она? Как выглядит? Знаете, где ее можно найти? Откуда она вообще взялась?