– Час. Может, немного больше. Думаю, этого будет достаточно. Я созвонюсь с ней, встречусь где-то в городе, переговорю и перезвоню вам, чтобы назначить время и место, – сказал Захаров. – Договорились?

– Думаю, лучше сделать так: вы созваниваетесь с Верой, но перед тем, как встречаться, звоните мне и сообщаете о результатах телефонного разговора. Дальше можете действовать по своему усмотрению, – внесла я корректировки в план Захарова.

– Ну, хорошо. Будь по-вашему. Если Вера согласится на встречу, я вам сообщу.

– Только не забудьте о своем обещании, – предостерегла я. – Иначе мне придется подключать полицию. А это не в ваших интересах.

Я упомянула полицию только для того, чтобы постращать Захарова. Дать ему возможность ощутить всю серьезность ситуации. Ведь его поведение ни в какие рамки не вписывается. Мыслимое ли дело, чтобы пострадавшая сторона так спокойно относилась к расследованию! Однако угроза возымела волшебное действие.

Двадцать минут спустя Захаров позвонил и сообщил, что встречается с Верой в городском парке. Как только разговор состоится, он сообщит мне об этом и я смогу присоединиться к ним. Но я не собиралась сидеть и ждать, пока Захаров соизволит пригласить меня на аудиенцию со своей подружкой. Я завела двигатель и поехала в городской парк, не дожидаясь позволения химика. Я собиралась присутствовать при разговоре Захарова и Веры с самого начала. Настрой Захарова внушал мне опасения, а к его приятельнице я и подавно доверия не испытывала. И потом, что здесь особенного, если я окажусь в парке раньше времени? Ведь я всегда могу сказать, что просто гуляла поблизости, правда?

Всю дорогу до парка я мысленно беседовала с Верой, пытаясь представить ее себе. Честно говоря, ее облик никак не складывался в моем воображении. Как я ни напрягалась, перед мысленным взором вставало мутное пятно, лишь отдаленно напоминающее женщину. «Ах, Верочка, Верочка, откуда же вы появились в такой щекотливый момент?» – спрашивала я воображаемую собеседницу и не получала ответа.

Свернув на боковую улочку, ведущую к восточным воротам парка, я пристроила автомобиль у обочины и пошла к воротам. Мое внимание привлекла толпа на перекрестке. Мужчины яростно жестикулировали, женщины сочувственно качали головами и охали. В чем причина их негодования, с того места, где находилась я, видно не было. Я решила подойти поближе и полюбопытствовать, что произошло на проезжей части. Свободного времени у меня был вагон, так почему бы не поинтересоваться причиной скопления народа.

Я дошла до перекрестка как раз в тот момент, когда к нему подъехала «Скорая помощь». Санитары вытащили носилки, и я испытала смутное беспокойство. Толпа желающих поглазеть на чужое несчастье увеличилась. Мне с трудом удалось протиснуться в первый ряд. Я увидела бездыханное тело Вячеслава Захарова. Он лежал на спине. Голова кровоточила. Правая рука неестественно выгнута. Левый глаз затек. От всей холености химика остались лишь ботинки на шнурках да шелковый шейный платок, повязанный, несмотря на летнюю жару.

Тут же в толпе зевак молодой патрульный переписывал координаты свидетелей дорожно-транспортного происшествия. Водитель тридцать первой «Волги», сбившей химика, стоял неподалеку, оправдываясь перед возмущенными горожанами.

– Я не виноват. Я ехал на зеленый. Он сам выпал на дорогу.

– Да, да. Я все видела, – вторила ему дородная тетка в красной блузке. – Его девица с тротуара спихнула. Специально! Я свидетельница.

Патрульный услышал слова тетки и направился в ее сторону, готовый записать показания.

– Вы видели, как все произошло? – спросил он у нее.

– Конечно. Я свидетельница! – повторила тетка. – Водитель не виноват. Всему виной та женщина. Она намеренно толкнула его под колеса автомобиля. Так и запишите.

– Разберемся, – пообещал патрульный. – Продиктуйте ваше имя и адрес.

Тетка начала быстро диктовать свои координаты. Я внимательно слушала, стараясь запомнить. Вдруг пригодится? Между тем санитары уложили Захарова на носилки и понесли в машину «Скорой помощи». Я бросилась к ним.

– Я его знаю. Это Вячеслав Захаров, научный сотрудник завода «Экобытхим», – сообщила я и спросила: – Скажите, он сильно пострадал?

– Ушиб головы серьезный. Перелом правой руки. Остальные части тела видимых повреждений не имеют, но состояние пострадавшего вызывает опасения. Более подробно о стабильности или нестабильности больного можно будет судить только после тщательного осмотра, – заявил врач «Скорой помощи», осматривавший Захарова, и предложил: – Вы можете проехать с нами.

– Спасибо, – поблагодарила я. – В какую больницу вы его повезете?

– Третья Клиническая, – коротко ответил врач.

– Я поеду на своей машине, – сообщила я. – По дороге сообщу родным.

– Вот и хорошо. Хоть родственников разыскивать не придется, – обрадовался врач и пожаловался доверительным тоном: – Сегодня день такой… Восьмая авария за четыре часа, и все пострадавшие без документов.

Я сочувственно кивнула и проводила взглядом санитаров, устраивающих носилки Захарова в салоне «Скорой помощи». В этот момент к нам подошел патрульный.

– Ну, что, Дьяков, опять нам с тобой «повезло»? – невесело проговорил он. – И когда только им надоест под колеса кидаться?