–  А где мой ненаглядный Дадли?
– хрипло гаркнула тетушка.
– Где мой медвежонок?

В коридоре появился толстяк Дадли. Соломенные волосы прилизаны, из-под пяти подбородков торчит галстук-бабочка. Швырнув чемодан Гарри, тетушка ринулась навстречу племяннику. Удар пришелся в живот, и у Гарри перехватило дыхание. Тетушка Мардж подбежала к Дадли и, потискав его одной рукой, смачно чмокнула в щеку.

Гарри прекрасно знал, что ее объятия Дадли терпит лишь потому, что тетушка ему за это платит. И действительно, когда объятия разжались, в кулаке толстяка хрустнула двадцатифунтовая бумажка.

–  Петунья!
– воскликнула тетушка и двинулась к ней.

На Гарри она и не взглянула. Он был для нее пустым местом. Тетушки поцеловались, Мардж прижалась массивной челюстью к впалой щеке тети Петуньи. Появился и дядя Вернон - сама любезность.

–  Мардж, не хочешь ли чашку чая?
– предложил он.
– А что желает Злыдень?

–  Злыдень желает испить чаю из моего блюдечка, - ухмыльнулась тетушка Мардж.

Семейка отбыла на кухню, а Гарри остался в коридоре с тяжеленным чемоданом.

«Это ничего, хорошо, что ушла», - подумал Гарри и не торопясь потащил чемодан в спальню, приготовленную для тетушки Мардж.

Когда Гарри вернулся в кухню, тетушка уже попивала чай с фруктовым тортом, а в углу Злыдень шумно лакал чай из блюдца. Пол вокруг был забрызган слюной и чаинками. Тетя Петунья была явно не в восторге. Эта блюстительница чистоты терпеть не могла животных.

–  Послушай, Мардж, а кто присматривает за другими собаками?
– полюбопытствовал дядя Вернон.

–  Полковник Фабстер, - загудела тетушка.
– Он вышел на пенсию, и ему все равно делать нечего. Но моего бедного старичка я на него оставить не могу. Злыдень так без меня грустит, так грустит.

Гарри сел за стол, и собака зарычала. Тетушка Мардж повернулась и тут как бы впервые заметила Гарри.

–  Ага!
– рявкнула она.
– Ты все еще здесь?

–  Да, - кивнул Гарри.

–  Да?
– передразнила тетушка.
– Как ты разговариваешь, неблагодарный мальчишка? Вернон и Петунья столько сделали для тебя! А ты… Если бы тебя оставили на моем крыльце, я бы с тобой миндальничать не стала! Сразу бы отправила в детский дом!

В детском доме было бы куда лучше, чем здесь, у Дурслей, вертелось на языке у Гарри. «Молчи, Гарри, молчи, помни об уговоре», - сказал он себе и выдавил некое подобие улыбки.

–  Ах, он еще и ухмыляется!
– возмутилась тетушка.
– Совсем не изменился - грубиян! А я-то, я-то надеялась, что хоть в школе тебя перевоспитают!

Тетушка одним глотком осушила полчашки чая, вытерла усы и продолжила:

–  Кстати, Вернон, это что за школа-то?

–  Имени святого Брутуса, - не замедлил с ответом дядя.
– Самое подходящее место для безнадежных случаев.

–  Ясно.
– Тетушка повернулась к Гарри: - А в этой школе розгами-то хоть лупят?

–  Ну-у…

Дядя Вернон коротко кивнул ему из-за широкой спины тетушки Мардж.

–  Ага, - кивнул Гарри. Потом решил, что говорить надо подоходчивей, и добавил: - Лупят, все время лупят.

–  И правильно делают.
– Тетушка Мардж хлопнула по столу - Все это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достается часто!

–  Да-да, - кивнул Гарри, - очень часто. Тетушка Мардж прищурилась.

–  Не нравится мне, как ты разговариваешь, - процедила она.
– Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдается мне, слабовато тебя там лупят. На твоем месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее. Такие, как он, требуют особо строгого обращения.

Дядя Вернон забеспокоился. Вдруг Гарри не выдержит и, забыв об уговоре, брякнет Мардж что-нибудь неподходящее?

–  Мардж, ты смотрела утренние новости?
– поспешил он разрядить обстановку.
– Что думаешь о сбежавшем преступнике?

Так вот и поселилась тетушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до нее все шло не так уж и плохо. Дяде Вернону и тете Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тетушкой Мардж такое не пройдет - постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри - ждет, что он попросит: «Тетушка Мардж, а мне что?» И все время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо.

Со дня приезда тетушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом.

–  Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, - утешала тетушка Мардж брата.
– Что поделать, коль он уже родился с гнильцой.

От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на нее внимания», - внушал он себе, уставившись в тарелку.

Тетушка налила в бокал вина и провозгласила:

–  С собаками тоже всегда так. У дурной суки - дурные щенки!