Честно говоря, я никогда еще не завидовала Лоре так сильно, как в этот момент. Мне было душно под чужой маской, но признаться старушке, что это не я была большой любовью Петровича, я не смогла. И еще одна страшная мысль пришла мне в голову. Когда Петрович говорил, что познакомился с Мадам, он имел в виду меня.

Я скомканно попрощалась с тетей Дусей, оставив ей свой номер телефона и строго наказав, чтобы она предупредила меня, когда будет выписываться. Выскочив из больницы, я купила в ларьке напротив пачку сигарет и дешевую зажигалку и присела на лавочке. Мне нужно было подумать.

Вообще-то я не курю. И даже никогда не курила. За всю жизнь мне только один раз захотелось взять в рот сигарету. Это случилось, когда я впервые позволила себе съездить в отпуск.

Мое агентство тогда уже довольно устойчиво стояло на ногах, мама увезла Сережку в Сочи, а я купила в Наташкином агентстве жутко дорогую, как мне тогда казалось, путевку в круиз по Адриатическому морю.

Вечером, когда солнце опустилось ближе к кромке синей-синей воды, а яхта неслышно скользила, рассекая волны, я сидела в удобном шезлонге со стаканом мартини и думала, как бы здорово смотрелась сейчас с тонкой длинной сигаретой в наманикюренных пальчиках.

От внедрения мечты в жизнь меня удерживало только одно: чтобы курить красиво, надо уметь курить. Я представила, как надсадно закашляю от первой затяжки, и решила, что, пожалуй, не стоит.

С тех пор меня не тянуло на сигареты. В стрессовые минуты я лишь доставала из стола подаренную Инкой сигару, но никогда ее не зажигала. Сейчас сигара была далеко, а мне срочно нужно было привести мысли в порядок. Засунув сигарету между губ, я принялась анализировать события последних месяцев.

Если допустить, что Петрович решил, что Мадам – это я, многое становилось на свои места. И то, что он не рассказал мне правду о Галочке (боялся вспугнуть), и то, что много времени проводил в моем офисе и даже рылся в ящике моего стола. И то, что компьютерная сеть агентства оказалась взломанной. И то, что он несколько недель ходил за мной по пятам, встречался с подругами и даже сопроводил в гости к Илларии.

Петрович искал на меня компромат. Но я не торговала наркотиками и не руководила борделем. Когда выяснилось, что он ошибся, Петрович просто потерял ко мне интерес и исчез. По чистой случайности он встретил в моем доме Лору, которая на самом деле соответствовала его представлениям об идеальной жене. И тогда легко и непринужденно расстался с нелюбимой женщиной, чтобы жить с любимой.

Мне стало так обидно, что я даже не смогла заплакать. На протяжении нескольких месяцев человек, которого я без памяти любила, подозревал меня в самых страшных преступлениях. Зачем он говорил, что любит меня? Потому что все еще подозревал и пытался усыпить мои возможные подозрения? Или потому, что уже убедился, что был не прав, и пытался загладить свою вину?

Мне нужно было найти ответ на этот вопрос. Знать его мог только один человек. Игорь. Петрович не мог держать свою тайну в себе. Он должен был раскрыть ее хотя бы близкому другу. Я решительно выбросила сигарету в кусты, достала телефон и набрала номер.

– Здравствуйте, Алиса, – произнес голос на другом конце провода. – У вас что-то случилось?

– Вы знали, что Петрович подозревал меня в торговле наркотиками? – выпалила я. – Вы знали, что он начал крутить со мной роман только поэтому?

– Алиса…. Вы не правы… Вы не понимаете…

– Эх вы, мужики! – закричала я. – Вы одни все понимаете, правда? Ради чести родной сестры, которая по собственной дурости втравила себя в неприятности и сиганула из окна… Ради женщины, у которой просто не было силы воли, он влюбил меня в себя. Он меня обманул и бросил! Он меня предал! А ведь я ни в чем не была перед ним виновата! А вы… Вы все знали, но не сочли нужным мне об этом рассказать. Вы врали, что его маленькая сестричка вышла замуж и уехала в другой город… Вы не нашли в себе смелости, чтобы открыть мне глаза на то, что я жила в атмосфере лжи…

– Алиса, успокойтесь, Алиса, – забормотал Игорь, – это все не так. Вернее, не совсем так. Послушайте…

– Я не хочу вас слушать. Вчера вы позволили себе упрекнуть меня в том, что я встречалась с неподходящим человеком… А чем Петрович лучше? Чем вы лучше? И вы еще что-то говорили о моей аморальности!

– Алиса, я не хотел вас обидеть, – начал Игорь, но я захлопнула телефон и наконец-то заревела в голос.

Я довольно долго просидела на больничной скамейке, обливаясь слезами. Прохожие оборачивались в мою сторону, а одна женщина с измученным, невыспавшимся лицом даже подошла и присела рядом:

– У вас что-то случилось? – спросила она.

– Случилось, – кивнула я.

– Кто-то умер?

– Да. Умер. Любимый человек.

Незнакомка взяла мою руку в свою, погладила меня по голове, прижала к себе и начала потихоньку укачивать. От мысли, что обо мне заботится совершенно посторонний человек, который неравнодушен к чужому горю, я заплакала еще горше. Повсхлипывав еще минут пять, я успокоилась и предложила доброй женщине довезти ее до дома.

– Не надо, – серьезно ответила она. – Мне в больницу. У меня там сестра уходит. Автокатастрофа. Поэтому я вас понимаю.