Мне стало смешно. Это именно та тема, которую можно обсудить с таким бывалым воякой, как мой любимый. Все же у Лоры точно не все дома. Этого кавалера ей, конечно, приручать не придется, но глупа она как пробка.

– Пожалуй, мне тоже пора, – сказала Лора, увидев меня.

Я, сами понимаете, была не против. Больше всего мне хотелось наконец-то остаться с Петровичем наедине. Но он удивил меня, сказав, что проводит Лору до дома.

– С чего бы это? – недовольно поинтересовалась я, дождавшись, пока она выйдет в коридор.

– Алиса, женщину нельзя так поздно отпускать одну. В отличие от твоих подруг, она не на машине.

– Ну так давай вызовем ей такси.

– У нее нет денег на такси.

– Не волнуйся, я оплачу.

– И этим ее унизишь. Ей и так неуютно чувствовать себя замарашкой. Ты такая чуткая, Алиса. Должна понимать.

Возразить было нечего. Поэтому я тяжело вздохнула, сквозь зубы попрощалась с явно не понимающей, что происходит, Лорой, закрыла за ними дверь и пошла мыть посуду. Я убрала все следы сегодняшних посиделок. Приняла ванну с розовой пеной, поменяла постельное белье. Прошло полтора часа, но Петрович все еще не возвращался. Я прилегла в кровать и неожиданно для себя уснула.

Когда утром я открыла глаза, то поняла, что Петрович так и не вернулся. Я схватила телефон. Сердце у меня билось где-то в горле. Я была уверена, что с ним случилось что-то страшное. Но он ответил после первого же гудка.

– Я не стал возвращаться вчера, – сказал он непонятным тоном, который я очень не люблю. – Решил, что ты устала и тебе нужно отдохнуть. Я уехал, Алиса. Когда вернусь, не знаю.

– Как уехал? – растерялась я.

– Я же вчера тебя предупредил, – в голосе Петровича появились металлические нотки.

– Да, но я думала, что это будет через несколько дней. Мы ведь даже не поговорили как следует!

– Ну, я ведь не виноват, что у тебя были гости, – усмехнулся голос в трубке. – Все, Алиса, мне сейчас некогда. Я вернусь, и мы договорим.

– Когда? Когда ты вернешься?

– Алиса, жена солдата должна быть терпеливой. Я пока не знаю, когда вернусь. Думаю, что недели через три-четыре, не меньше.

Не в силах сдерживаться, я заплакала.

– Алиса, я не выношу женских слез, – жестко сказал Петрович. – Мне казалось, что мы обо всем договорились.

– Да-да, я больше не буду, – прошептала я, давясь слезами. – Будь осторожен, милый. Береги себя. Я буду тебя ждать.

Не сказав больше ни слова, Петрович нажал отбой. Целый день я находилась в подавленном состоянии. Мой внутренний барометр был настроен на «очень мрачно». Практически мрачнее не бывает. Только к вечеру я собралась с силами и поехала в супермаркет за едой. Завтра возвращался домой Сережка, и мне нельзя было встретить его неподобающим образом.

Сын ворвался в квартиру загорелый и счастливый. Я даже не подозревала, что настолько по нему соскучилась.

– Сережик, суслик мой любимый, как я давно тебя не видела. А папа где?

– Бабушку домой повез. Они меня у подъезда высадили и уехали. Ма, я тоже рад тебя видеть.

– Как уехали, – удивилась я, – а если бы я на работе была?

– Ну, во-первых, у меня так-то ключи есть. Я ж не грудной, – резонно заметил сын. – А во-вторых, я же знал, что ты меня ждешь.

– Конечно, жду, – я поцеловала сына в вихрастую макушку.

– Я тебе подарки привез. – Сережка начал деловито рыться в своем рюкзачке. – Смотри, это вулканическая порода. Ты ж не знаешь, Реюньон миллионы лет назад родился при извержении вулкана, здорово, правда? А вот тут, в пузырьке, песок. Смотри, какой белый. В Турции такого не увидишь. А вот это моя маска для подводного плавания. Мне ее папа купил. Мы там дайвингом занимались. Это так здоровски, ваще! Клево. А еще мы ездили кататься на горных велосипедах. Только Эрну не брали, она еще маленькая, с ней бабушка сидела.

Младшую дочь моего бывшего мужа зовут Эрнестиной. Понятное дело, это тоже Иллария Венедиктовна постаралась.

– А еще, мам, тетя Нина сказала, что побывать на Реюньоне – это все равно что съездить во Францию. Там все такое же. И обслуживание в гостиницах, и рестораны, и магазины. Они с бабушкой там из бутиков не вылезали. И Эрну с собой брали. А мы с папой в море купались в это время. Что нам в магазинах-то делать?

Сережкин голосок журчал, успокаивая меня, убаюкивая нехорошее предчувствие чего-то ужасного, что еще не случилось, но уже вовсю рвалось в мою жизнь. Глядя на сына, такого родного от макушки до пяток, я верила, что все будет хорошо и беды обязательно обойдут меня стороной. Ведь иначе просто быть не может.

Лето застряло на подступах к городу. Особой жары пока не было, но стояли теплые дни и, что особенно важно, вечера. У меня есть маленькая слабость: я обожаю летние веранды ресторанов. Зимой я пользуюсь общепитом только днем – во время обеда или деловых встреч. Вечером предпочитаю готовить сама. Но вот летом…

Практически каждый вечер я выбираюсь в свои любимые места, каждый день разные. В понедельник мы с Сережкой съездили поужинать на веранде итальянского ресторана. Мой сын обожает приготовленную там пиццу с рукколой.