— Что ж, могу сказать одно: моя личная жизнь вас ни в коей мере не касается!

С этой минуты Дугал окончательно уверовал, что Иможен ему не солгала, и решил не отступать.

— Думаете, я удовольствуюсь таким ответом и смиренно уйду, бормоча извинения?

— Именно так вам бы и следовало поступить, будь вы воспитанным человеком.

— Тысяча сожалений, миссис Рестон, но я прежде всего полицейский.

— Оно и видно.

— Вы хотите, чтобы я повторил вопрос?

— Не стоит. Я никогда не была любовницей Кита Лидберна.

— И готовы поклясться в этом на Библии?

— Да.

Инспектор повернулся к Иможен.

— Ну?

Мисс Мак–Картри подошла к Фионе.

— Дорогая, прошу вас, скажите правду…

— Так это вы меня оклеветали? А я–то считала вас другом! О, Иможен, как вы могли так со мной поступить?

— Мне нужно разоблачить убийцу Хьюга.

— Но я не понимаю, каким образом…

Мак–Хантли не дал ей договорить.

— Я уверен, что мисс Мак–Картри меня не обманула и не возвела на вас напраслину, миссис Рестон.

— Почему вы так думаете?

— Это доказывает ваше поведение. Впрочем, сейчас мы окончательно все проверим. Сходите за Лидберном, Мак–Клостоу, и притащите его сюда.

Сержант вышел, и началось тоскливое ожидание. Три участника маленькой драмы, разыгравшейся в гостиной Рестонов, волком смотрели друг на друга. Наконец гнетущую тишину нарушила мисс Мак–Картри:

— Может быть, следовало бы…

— Нет! — буркнул Дугал. — Не вмешивайтесь, мисс! Я сам знаю, как вести допрос и, пока мне не докажут обратного, предпочту свои методы вашим!

Мисс Мак–Картри снова погрузилась в полное затаенной обиды молчание. Но дрожь, пробежавшая по ее огненной шевелюре, свидетельствовала, что неосторожный Мак–Хантли обрел нового, и очень опасного врага. Больше всего шотландка ненавидела, когда ее пытались публично поставить на место.

Зато появление Мак–Клостоу и Лидберна немало позабавило Иможен. Еще с улицы в гостиную донеслись его возмущенные вопли. Грубое лицо мясника раскраснелось даже больше обычного. По какому праву Мак–Клостоу вырвал его из дому, не дав докурить трубку, и чуть ли не силой приволок сюда?

— Силой? — холодно заметил Мак–Хантли. — Боюсь, вы немного преувеличиваете, мистер Лидберн. Я что–то не вижу на вас наручников!

— Только этого не хватало!

— Если хотите знать мое мнение, мистер Лидберн, вы совершенно напрасно подняли столько шума. Чего вы так опасаетесь?

— Я? Ничего! Уж не пытаетесь ли вы, случаем, меня запугать?

— Не стоит попусту гадать, мистер Лидберн. Я послал за вами, потому что вы мне нужны.

— Допустим. И что дальше?

— Я хочу знать, как давно началась ваша любовная связь с миссис Рестон.

Иможен с видом знатока любовалась физиономией Кита, на которой последовательно проступали все цвета радуги. Из красного она стала пунцовой, потом под глазами появились синеватые круги, а старые шрамы приобрели отвратительный оттенок ошпаренного мяса.

— Что вы сказали? Нет, что вы посмели сказать?

— Меня интересует, когда вы стали любовником миссис Рестон!

— И еще при свидетелях! Предупреждаю: я на вас в суд подам за клевету!

Мак–Хантли невозмутимо повторил вопрос.

— Клянусь святым Андреем, это поклеп! — заорал мясник. — Никогда я им не был! Чудовищная клевета! Я требую, чтобы мне назвали имя мерзавца, у которого хватило подлости придумать такую грязную сплетню!

— Мы никогда не называем имен тех, от кого получаем сведения.

— Хотите вы того или нет, но я его сам узнаю и, клянусь…

— Не стоит так хлопотать из–за пустяков, — спокойно заметила Иможен, — это я.

— Вы? И как я сразу не догадался, что это ваша работа? Проклятая чертовка!

Мак–Клостоу закрыл глаза, не желая видеть, что сейчас произойдет, хотя в глубине души ликовал: наконец нашелся человек, способный высказать мисс Мак–Картри все, что он о ней думает. А Дугал потирал руки. Да, он избрал самый удачный метод ведения допроса, нет более надежного способа узнать правду, чем столкнуть лбами свидетелей! А Иможен все тем же невыносимо ровным тоном продолжала:

— Слушайте, Лидберн, к чему притворяться? Вам ведь лучше кого бы то ни было известно, что я нисколько не погрешила против истины! Любвеобильная натура… Помните крошку Мойру, горничную ветеринара? Ваш бурный роман кончился тем, что ее во избежание скандала быстренько выставили за дверь…