Полицейские отродясь не слышали звука, подобного тому, что издал мясник, сжимая огромные кулаки. Однако наброситься на мисс Мак–Картри Лидберн не успел — еще один спокойный женский голос пригвоздил его к месту.

— Кит!

Обернувшись, участники драмы увидели застывшую на пороге живую статую оскорбленной добродетели — Флора Лидберн взирала на мужа испепеляющим взглядом.

— Уверяю вас, Флора, тут какая–то ошибка, — жалобно простонал Лидберн, почти не надеясь оправдаться.

— Подумать только, а преподобный Хекверсон еще ставит вас в пример другим!

Дугал, решив до конца сыграть роль безжалостного детектива, не дал мяснику перевести дух.

— Ну, собираетесь вы отвечать на мои вопросы, мистер Лидберн, или нет?

Бедняга Кит испуганно хлопал глазами.

— Да скажите им хоть вы, Фиона… — взмолился он к миссис Рестон.

— А что она может сказать? — презрительно бросила миссис Лидберн. — То, как вы оба себя ведете, уже признание!

— Объясните же наконец, инспектор, почему вы преследуете именно меня? — спросил мясник.

— Да просто хочу понять, за что вы убили Хьюга Рестона.

Лидберн так и застыл с открытым ртом, не в силах издать ни звука, а его жена горестно простонала:

— Он убил моего брата! Ох, лучше бы мне сразу умереть! Пусть разделается и со мной тоже!

— Но это же полный бред! — взвыл Кит, как только к нему вернулся дар речи. — Обвинять меня в убийстве Хьюга?! Да мы с ним ладили лучше кровных братьев! У нас были общие вкусы, общие взгляды на жизнь! Зачем бы я стал его убивать?

— Его жена — ваша любовница. Очевидно, вы любили ее до безумия и не желали ни с кем делить. По–моему, это совершенно ясно. Разве нет?

— Какой смысл отпираться, Кит, если они уже и так все знают?

Мак–Клостоу едва успел вовремя перехватить кинувшегося на вдову мясника.

— Нет, я должен прикончить эту чертову лгунью! — орал тот.

Но миссис Лидберн успокоила супруга.

— Ну вот, она и призналась! — крикнула Флора. — Вы омерзительны, Кит Лидберн, просто омерзительны! А что до вас, Фиона Рестон, то вы — последняя потаскушка!

— Не считая вас!

— Ну, я–то порядочная женщина!

— Невелика заслуга! Поглядите в зеркало!

— Зато вы, как всем известно, путаетесь с каждым встречным и поперечным!

— Только с теми, кому осточертели их собственные жены!

Флора Лидберн, утратив всякое самообладание, подскочила к Фионе прежде, чем та почуяла опасность, и влепила две такие крепкие затрещины, что миссис Рестон рухнула без сознания.

— Ну, так получите и это в придачу!

Мисс Мак–Картри с большой симпатией относилась к Фионе, зато терпеть не могла чопорную Флору, считая ее надутой гусыней. А потому, в порыве дружеских чувств к поверженной хозяйке дома, Иможен одним метким ударом в челюсть отправила миссис Лидберн в царство снов. Мясник обладал развитым чувством собственности и, не стерпев обиды, нанесенной его половине, вцепился в волосы мисс Мак–Картри с твердым намерением наконец–то насладиться местью — он так давно мечтал отплатить рыжей воительнице за долгие годы унижений! Однако Мак–Клостоу счел драку на глазах у представителей закона прямым оскорблением полиции и бросился утихомиривать Лидберна. В это время Фиона пришла в себя и, вставая, схватила первое, что попало ей под руку — не ее вина, что это оказалась борода сержанта. Арчибальд взвыл от боли. Мак–Хантли, разумеется, не мог оставить коллегу в беде. А Кит, меж тем, яростно махал кулаками, правда, в основном доставалось воздуху. К несчастью для себя, инспектор случайно попал на линию обороны Лидберна. Размах и скорость придали свингу мясника чудовищную силу, и Мак–Хантли, получив кулаком по лицу, отлетел на почтительное расстояние. Попытки уцепиться за что–нибудь по дороге не увенчались успехом, и в конце концов Дугал врезался в как раз поднимавшуюся на ноги миссис Лидберн. Супруга мясника снова утратила всякий интерес к ходу сражения. Мак–Клостоу долго не мог вытащить бороду из цепких пальцев полубесчувственной Фионы и в конце концов, разозлившись, влепил ей пощечину — несчастной вдове, похоже, в тот день сама судьба предназначила такой вид наказания.

Битва горячила шотландскую кровь сержанта, и под одобрительные крики Иможен он так свирепо накинулся на Лидберна, словно решил раз и навсегда с ним покончить. Мисс Мак–Картри помогала ему по мере возможности, от души пиная мясника ногами. Но Кит был крепким малым и, вложив всю силу в прямой короткий удар, заставил Мак–Клостоу отступить, а сам, воспользовавшись передышкой, повернулся к Иможен. Один резкий крюк в челюсть — и мисс Мак–Картри, воспарив над полом, рухнула на застекленную витрину, в которой Фиона хранила сувениры, привезенные из разных путешествий. Музыкальная шкатулка, включившись от резкого столкновения, заиграла «Маленький ноктюрн» Моцарта.

Столь, казалось бы, стремительная и полная победа не пошла Лидберну впрок. Пока он тешился видом Иможен, распростертой среди безделушек, Мак–Клостоу пришел в себя и нанес новый удар. Мясник не успел развернуться и, получив от сержанта сокрушительный апперкот, без звука грохнулся на ковер. Арчибальд — последний, кто устоял на ногах, — мог по праву считаться победителем в этой небольшой, но ожесточенной битве. Не без удовольствия обведя поле боя взглядом, он стал искать глазами, чего бы выпить, и только тут вдруг заметил парня, торговавшего в аптеке вместо Рестона. Продавец явно не знал, куда деваться от смущения.

— Неплохая работа, а? — гордо спросил Мак–Клостоу.

— Это и есть ваш знаменитый допрос третьей степени? — робко поинтересовался парень.

— Это? Вы что, смеетесь? Да нет, всего–навсего небольшая разминка! У вас не найдется капельки виски, чтобы привести в чувство всю эту публику?

Продавец вернулся в аптеку, куда, к чести Каллендера, за это время не вошел ни один покупатель, и очень скоро принес сержанту почти полную бутылку виски. Мак–Клостоу схватил ее и снова оглядел комнату — побежденные уже начали потихоньку приходить в себя.