Наша пикировка подошла к концу, и продолжать ее у меня не было никакого желания. Я надеялась, что молчание ускорит его уход, хотя тот факт, что он взял стакан, говорил об обратном.

— Как ты себя чувствуешь?

Я вскинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Что?

Уголки его губ поползли вверх.

— Я спросил, как ты себя чувствуешь. Тебя не было в школе, поэтому я могу предположить, что ты заболела.

Я почувствовала, как розовеют кончики ушей, и поправила волосы, чтобы их прикрыть. Взяв пакет с соком и убирая его в холодильник, я попыталась самым нейтральным голосом произнести:

— А-а, у меня просто была ужасная мигрень, но все уже прошло.

— Мигрень? И что ее спровоцировало?

Его голос стал напряженным, и, несмотря на то что стояла за дверцей холодильника, я точно знала, что он больше не улыбается. Я переставила несколько тарелок на полках.

— Я мало спала прошлой ночью.

— Почему?

Мои глаза расширились от раздражения.

— Не твое дело! — резко ответила я.

Он напросился ко мне в гости, сидел дольше, чем позволяли приличия, а теперь еще заваливал меня вопросами.

— Мы можем поступить по-дружески, а можем и иначе, прибегнув к аргументу «я же твой принц». Так почему ты мало спала?

Я хлопнула дверцей холодильника сильнее, чем следовало.

— Кошмар приснился.

— Что именно тебе снилось?

Это было уже слишком, и я не стала отвечать. Вместо этого я сполоснула чашку и убрала ее в посудомоечную машину.

— Тебе снилась бабушка?

— Нет.

— Рассказывай, Отэмн.

Я прикусила кончик языка.

— Я видела, как на женщину напали.

Я услышала, как он тихо выругался на сейджеанском. Во сне я разделила с ней гнев, сейчас это был стыд. Я заставила себя повернуться к нему лицом.

— Тебе такое раньше уже снилось?

— Пару раз. — Я сморгнула слезы.

Между нами промелькнуло что-то несказанное, и мне не нужно было читать его мысли, чтобы узнать, о чем он думает, — о том же, о чем и я. Мысль была далеко не из приятных, и я побыстрее отмахнулась от нее.

Думаю, он заметил, как слезы заволокли мне глаза, потому что отвел взгляд.

— Прости, мне не следовало…

— Ничего страшного. Не переживай.

Повисла неловкая пауза, и он принялся блуждать глазами по кухне. Пару раз он посмотрел на меня. После второго раза я отвела глаза и вернулась к раковине, откуда убрала вымытые стаканы.

Как бы мне хотелось, чтобы он ушел! Почему он не уходит?

Когда я повернулась, он тянулся через стол к нашему номеру «Таймс». На первой полосе было фото девушки в красно-черном блейзере на неровном сером фоне, она сидела подчеркнуто прямо, одно плечо слегка приподнято — школьная фотография. Она улыбалась нам из-под заголовка.

ВАРНЫ ПОДТВЕРЖДАЮТ

ИНФОРМАЦИЮ О ЗАЛОЖНИКЕ,

НО ВСЕ ЕЩЕ ОТРИЦАЮТ

СВОЮ ПРИЧАСТНОСТЬ К РЕЗНЕ

Выше располагалась фотография Трафальгарской площади второго измерения через шесть недель после тех событий. Розовые вкрапления на тротуаре были первым, что я заметила, когда увидела газету у нашей двери предыдущим утром.

Я была рада сменить тему на ту, что не касалась непосредственно меня, но вампиры и их резня были не намного лучше. Этот сон я бы очень хотела забыть.

— Мне кажется, их Совету бессмысленно делать столь позднее официальное заявление. Журналисты обсуждают исчезновение Виолетты Ли уже несколько недель.

Принц нахмурился, пробегая глазами первые несколько строчек статьи.

— Варны так долго тянули с заявлением, потому что британское правительство их измерения вплотную сотрудничает с британским и канадским правительствами нашего. Они боялись, что излишняя шумиха в прессе заставит наши человеческие правительства помогать в переговорах.

— А я думала, что наши правительства придерживаются политики невмешательства относительно второго измерения. Потому что люди там не знают о существовании темных существ?

— Да, но все может измениться. Такая секретность вполне устраивает Варнов, их дворянство и советников. Они не хотят рисковать всем ради этой девушки.

— Почему тогда они просто не… убьют ее?

Принц резко поднял голову и с минуту рассматривал меня. Мое сердце заколотилось. В конце концов он, похоже, успокоился и продолжил: