– Может быть, придет и твоя очередь, брат, – мрачно сказал Вульф, приготовляя копье.

С одной из ближайших башен прозвучал первый продолжительный трубный звук, толпа затихла в мертвом молчании. Конюхи хотели осмотреть подпруги, узды, ремни стремян, но Вульф знаком отослал их.

Вторично прозвучали трубы. Вульф вынул из ножен большой меч, который когда-то блистал в руке его отца на иерусалимской стене.

– Ваш подарок! – крикнул он Розамунде, и тотчас в тишине прозвучал ее звонкий ответ:

– Пусть он разит врага, как поражал нападавших в Иерусалиме и как защищал меня в зале Стипля.

И снова наступила тишина, продолжительная и глубокая. Вульф посмотрел на узкую белую полосу моста, на черную пропасть, зиявшую по обе ее стороны, на синее небо с золотой луной, потом наклонился и потрепал Дыма по шее.

В третий раз прозвучали трубы, с обоих концов моста, длиной шагов в двести, рыцари поскакали навстречу друг другу, точно живые слитки стали. Вся толпа поднялась, встал даже Синан. Только Розамунда сидела неподвижно, сжимая руками подушки. Глухо стучали копыта лошадей, кони летели все быстрее, а рыцари все ниже склонялись к седлам. Вот они близко друг от друга… вот встретились. Копья дрогнули, лошади сшиблись, повиснув над бездной, крупный вороной поскакал к внутреннему городу, а Дым помчался к противоположному краю моста.

– Они проскакали, они проскакали! – загремела толпа.

Но Лозель закачался в седле, его шлем был сбит, кровь лилась из его головы, раненной копьем.

– Слишком высоко, Вульф, слишком высоко, – сокрушался Годвин. – Ах, завязки шлема не выдержали!

Воины поймали вороного и повернули его.

– Другой шлем! – крикнул Лозель.

– Нет, – ответил Синан, – тот рыцарь потерял щит. Новые копья, и только.

Сэру Гуго дали копье, и под новый взрыв трубных звуков кони опять понеслись по узкой дороге. Они встретились. Лозель упал с седла, но еще держался за поводья, еще один удар отбросил его далеко назад, и он упал на мост. От толчка свалился и вороной конь и лежал, как бьющаяся большая груда.

– Вульф упадет на него! – вскричала Розамунда. Но Дым не упал; чудный конь весь сжался – при ярком лунном свете все видели это – и, чувствуя, что он не может остановиться, перескочил через упавшую вороную лошадь, через лежавшего всадника и поскакал дальше. Наконец и вороной нашел опору для ног и побежал к отдаленным воротам, Лозель поднялся, собираясь скрыться.

– Стой, стой, трус! – завыла толпа, он услышал, обнажил меч и остановился. Дым сделал три больших прыжка, Вульф осадил его и повернул на задних ногах.

– Бей его! – закричала толпа, но Вульф не двигался, не желая нападать на рыцаря без лошади, затем сам соскочил с седла и пешком пошел к Лозелю. Дым бежал за ним, как собака. По дороге д'Арси бросил свое копье и обнажил большой меч с крестообразной рукояткой. И снова все замерло. Вдруг тишину нарушил крик Годвина:

– Д'Арси! Д'Арси!

– Д'Арси! Д'Арси! – послышалось с моста, и слабое эхо в глубине рва повторило голос Вульфа. Годвин обрадовался – он понял, что его брат невредим и не потерял сил.

Вульфу недоставало щита, Лозелю – шлема, их силы были равны. Они столкнулись, мечи блеснули в лунном свете, слышался непрерывный звон стали о сталь. Один удар упал на кольчугу Вульфа, он шатнулся назад. Еще удар, еще и еще, и он все отступал, все отступал к краю моста, пока не натолкнулся на коня, который стоял позади него; тут, казалось, он нашел опору. Внезапно все переменилось. Вульф кинулся вперед и обеими руками взмахнул мечом. Удар опустился на щит Лозеля и разделил его на две половины, верхняя его часть с грохотом упала на камни. Сам Лозель пошатнулся, опустился на колено, поднялся и в свою очередь ударил мечом. Но он шатался и отступал и наконец с громким стоном упал от страшного удара, направленного в голову, но пришедшегося на плечо; он лежал как бревно, и лунный свет облил его руку в железной перчатке, поднятую с просьбой о пощаде.

С крыш, со стен террасы, с высоких ворот и укреплений неслись крики, походившие на раскаты грома:

– Убей, убей его!

Синан поднял руку. Все смолкло, и великий ассасин тонким голосом прокричал:

– Убей его! Он побежден.

Но Вульф стоял, склоняясь над рукояткой своего меча, и смотрел на павшего врага. Он, казалось, говорил с ним; Лозель поднял меч, который лежал подле него, и подал его д'Арси. Вульф высоко с торжеством взмахнул им над головой, потом с криком бросил далеко от себя в пропасть, лезвие блеснуло, как дуга горящего света, и исчезло. Не обращая больше внимания на побежденного, Вульф повернулся и пошел к своему Дыму, но едва сделал несколько шагов, как Лозель вскочил с кинжалом в руках.

– Обернись! – крикнул Годвин, а зрители, довольные тем, что бой еще не окончился, радостно зашумели. Вульф услышал Годвина и повернулся. В ту же минуту кинжал Лозеля ударил его в грудь, и хорошо, что кольчуга Вульфа оказалась крепкой. Биться мечом не было ни места, ни времени, но прежде чем Лозель успел ударить Вульфа вторично, руки д'Арси обняли стан рыцаря-предателя, и началась борьба.

Они отступали, наклонялись, крутились, как вихрь, так что никто не мог сказать, где Вульф, где его враг. Наконец оба очутились над пропастью и остановились, как каменные. Один начал наклоняться вниз, его голова уже повисла над бездной… Все дальше и дальше клонился он, противник не мог разжать его рук…