– Профиль подправил, волос не падало. Что мы с ним станем делать? Отговаривать, как понимаю, авторитета не хватит?

– Ему и отец-то не указ. Характер! Был бы кто другой, я бы мог попытаться его подчинить на время. Но мальчишка рыцарь-клерик Илнара. Он от меня защищен своей верой. Подчинить, не навредив непоправимо, я не смогу. Можно мальчика отравить. Не смертельно. До летаргии. Но выйдет ли он из нее в своем уме? А выйдет, как отомстит?

Темный жрец продолжал сыпать сомнительными идеями, пока вдруг резко не смолк.

– А что предложишь ты?

– Опередить его. Снять проклятье.

– Изящно. Уверен, что сможешь? Оно сильное. Мы не смогли.

– Оно не ваше, – возразил Навен. – Но мне нужно знать больше о том, что случилось в Гизрии.

– Чего проще, – отмахнулся коронер. – Я был там.

Часть рассказа совпадала с версией Леннарта. Да, турнир. Да, дочь наместника. Только глазки коронера подозрительно забегали, словно ища укрытия в темных углах.

– Это все я знаю, – перебил Навен. – Как девушка оказалась проклята? Откуда проклятье изначально пошло?

– У нас про такое не принято, – замялся коронер.

– А ты не у вас, а у нас.

Крысомордый с минуту теребил воротник. Потом воровато выглянул за дверь на улицу. Покрутил уродливой башкой. Запер дверь на засов изнутри. Глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

– До поражения Гизрийское королевство благосклонно относилось и к мадариткам, и к нам. Фанатики Илнара распевали песни в своих святилищах, и, не знаю, венки друг другу из одуванчиков плели. Мадаритки врачевали. Мы занимались наукой. Аданиты поддерживали равновесие, как они это называют. Я скажу, не давали нам убивать друг друга. Все было разумно и правильно. Я много старше, чем кажусь. Пускай не очень красив, но на здоровье не жалуюсь.

Коронер позволил себе смешок.

– Правда в том, что это проклятье и не проклятье уже почти. Началось оно, без сомнений, с убийства женщины. Переходя от одного носителя к другому, попало к нам. И… тут была первая ошибка. Мы решили, что можем сделать из него оружие. Какое-то время все шло успешно. Проклятье передавалось среди наших последователей веками – как великая честь.

– Смертный-то приговор?

– А чему ты удивляешься? Мы служители бога разрушения. Но да, процедура малоприятная. Наконец, нашелся кто поумнее и струсил. Сестра послушника принесла себя в жертву для того, чтобы оградить от проклятья нашего подопытного. Тут все пошло под откос. В самый ответственный момент переход не состоялся. Балнар защитил послушника, а проклятье… нашло жертву полегче.

– Девочку?

– Хуже. Дитя в утробе матери. Паника поднялась страшная. В свою защиту скажу, я выступал за то, чтобы не дать упырице появиться на свет. Но оказался в меньшинстве.

Крысомордый, стараясь занять себя чем-то с рассказом не связанным, принялся распутывать свои руны, обезвреживая свою же ловушку.

– Девочка родилась здоровой и в срок. Слишком красивая, чтобы быть настоящей. И я понял, что затеяли жрецы вместе с наместником. После загадочной смерти матери все предстало как на ладони. Получили они свое оружие.

– Продолжай.

– Это была ходячая бомба. Путем сложных ритуалов жрецы оттягивали момент пробуждения монстра. Турнир ведь задумывался, чтоб девицу спровадить в Корлад. И ее руками перебить всех там. Победить без войны.

Едкий комментарий вертелся на языке, но Навен лишь крепче стиснул зубы.

– Я сейчас родину предаю, – вздохнул коронер, – а у тебя лицо каменное. Корладец тебе друг. Разболтаешь все ему?

– Меня интересует одно: избавиться от проклятья без жертв. Междоусобные войны материковых провинций мне мало любопытны. Хотя образование позволяет рассуждать о них.

– Честные ответы – то немногое, что до сих пор шокирует, как нечто исчезающе редкое. – Коронер стер последний символ и жестом позвал юношу к высоким тумбам.

От камней с бороздами для оттока крови веяло холодом. Не таясь, Навен достал руну и пронес над телами. Белый огонь вспыхивал и гас.

– Твои соображения?

– Меня интересуют три последние жертвы. – Он сунул руну за пазуху. – Мужчина и старший ребенок имеют больше повреждений, чем маленький мальчик. Хотя умерли позже.

– Местные сказали, что нашли его лежащим на подстилке из соломы. Ребенок как будто спал.

– Раскаяние? Откуда?

– Все оттуда, – вздохнул коронер и накрыл труп полотном. – Манипуляции жрецов даром не проходят. Девочка наша каким-то образам начала сосуществовать с проклятьем. Сопротивлялась, почти управляла собой и своими действиями. Оттого проклятье очень наружу хотело. Дважды заставляло бедняжку топиться. Один раз Готфри спас ее сам. После стал задавать правильные вопросы. Тогда моего авторитета хватило, чтобы он замолчал, ради своего же блага.