Сразу после Дня защиты детей меня пригласили к топ-менеджеру, то есть к главному руководителю и совладельцу самого крупного в городе банка. По идее, он давно должен был загорать где-то в Испании на собственной вилле или в другом месте, где у него имеется недвижимость. Те, кто соскребают проценты с наших денег на вкладах, предпочитают иметь убежища от тех, кто может спросить их:

– Чего ж ты жируешь на наши деньги, а страна становится нищей?

Вызов этот был для меня в диковинку. С банками я дел не имел. Есть у меня пенсионный вклад в Сбербанке и там денег столько, что хватит съездить на недельку в Турцию одному и то в один конец.

В банке меня уже ждали и сразу провели к директору.

– Андрей Васильевич, – директор встретил меня как старого знакомого, с которым давно не виделся. – Как поживаете?

– Спасибо, – сказал я, – чем обязан?

Не люблю я эти восточные премудрости с выяснением здоровья всех моих баранов поименно, пересчитыванием ложек в выдвижном ящике кухонного стола и непременным кофе-чаепитием. Хотя, кофе и чаепитие – это неплохая процедура, особенно если человек с дороги или с момента завтрака прошло уже немало времени.

– Андрей Васильевич, – начал директор, – позвольте один маленький вопросик. Почему все называют вас Андре? У вас есть французские корни?

– Никаких французских корней, – улыбнулся я, – простой рационализм друзей, легче сказать Андре, нежели Андрей. Разница в одну букву, а все же экономия. Как у американцев, вещь стоит не сто долларов, а девяносто девять и девяносто девять центов. На один цент ничего не купишь, зато в целом складывается кругленькая сумма экономии. Кстати, по этому поводу анекдот. Приходит мужик в ресторан и заказывает девяносто девять стаканов чая.

– Девяносто девять, – удивился банкир, – а почему не сто?

– Что я лошадь, что ли? – ответил посетитель.

Я непринужденно балагурил, лихорадочно соображая, в какую сторону повернется разговор, настораживающий тем, что возле больших денег постоянно вьется темная сила, как паук засасывающая в свои сети всех, кто пролетает мимо него. Пикантность ситуации придавало и то, что респектабельный банкир имел довольно темное прошлое, которое никуда не делось за блеском современного дизайна его кабинета и всего банка.

– Ха-ха, – рассмеялся банкир моему анекдоту и сразу перешел к делу. – Андрей Васильевич, у меня к вам конфиденциальное дело. Я даже не знаю, как начать разговор, потому что кое-кто уже пытался говорить с вами, но получил довольно острый отлуп и на его хвост сели некоторые бывшие ваши коллеги. Все-таки, корпоративность – это большая сила.

– Корпоративность корпоративностью, – согласился я, – но и меры предосторожности бывают нелишними, особенно в отношениях с теми, кто живет не по государственным законам.

– Не скажите, – засмеялся банкир, шутливо помахав указательным пальцем.

– Если считать законной жизнь по статье в условиях режимного объекта, то это не есть сознательное исполнение законов, – отпарировал я.

– Но я хочу предложить вам дело, которое будет подчиняться только вашим законам, – сказал банкир.

– Что значит – моим законам? – не понял я.

– А это значит, – сказал мой собеседник, – что никто вам не будет связывать руки и ноги и все, что вы сделаете, будет неподсудно и ненаказуемо со стороны законов дня и со стороны законов ночи. И эксзаконность гарантируется обеими сторонами.

Я задумался. Судя по всему, мне предоставляется карт-бланш во всех делах, как и агенту 007 на службе Ее Величества. И все это должно быть шито-крыто. Я прошел полный курс коммунистического оболванивания – октябрята, пионеры, комсомольцы, члены партии – и, по идее, должен быть способен на все от сдачи палачам своих родителей и приведения в исполнения приговора коммунистической партии своему лучшему другу. Но среди двадцати миллионов советских коммунистов встречались и нормальные люди, а остальные продолжают служить режиму, прикидываясь демократами. И это банкир тоже не был исключением из правил.

– На заказное убийство подписываться не буду, – твердо сказал я, поднимаясь и заканчивая беседу. – Шутники вы, однако, господа миллионеры, очкарика в киллеры…

Банкир схватил меня за рукав и быстро заговорил:

– Никаких убийств, Андрей Васильевич, нам нужен грамотный и умный человек, имеющий опыт проведения расследований. Причем таких расследований, о которых не должен никто знать. Речь идет об отеле «Lissabon». Мы стоим на грани войны между правоохранительными органами и криминальным миром. И победы в этой войне не будет, потому что, знаете ли, все в жизни так переплелось, как в гражданскую войну и не понятно, кто у нас красные, а кто белые, кто ночной дозор, а кто дневной. Вот нам и нужен человек, как бы нейтральный от всех и способный поставить точки над «i».