— Лепота! Натуральный овчар овец в овин гонит, — с усмешкой прокомментировал часовой открывшуюся во всей красе картину на море. — Счас стричь будет. Интересно, всех пригнал, или кого-то потерял по дороге?

— Сидор Матвеич, это наш? — даже не спросил, а как о чём-то само собой разумеющемся констатировал часовой. — Тот, кого ждём?

— Тот, да не тот, не знаю. Но похож, — рассеянно отозвался Сидр, опуская бинокль. — По крайней мере, под имеющееся у меня описание точно подпадает.

Вопрос поставим по-другому. Или у меня что-то со зрением, или твоего овчара до нас кто-то активно пожевал. Точнее сказать, попробовал пожевать, да выплюнул, — задумчиво пробормотал Сидор.

— Судя по бодрому и боевому виду, подавился, — жизнерадостно отозвался часовой, опуская руки с тяжёлым биноклем. — Хоть и жёванный, а живой.

— Похоже, — бросил на него косой взгляд Сидор. — Судя по внешнему виду, очень похоже на то, что кому-то наш овчар сильно не понравился. Не в ту глотку видать пошло.

Большой, неудобный, в тяжёлом медном корпусе, большой двадцатикратный бинокль ощутимо оттягивал руку вниз, и Сидор искренне посочувствовал наблюдателю, вынужденному целыми днями держать его в руках.

— Блин, как вы такую тяжесть целыми днями в руках держите? — рассеянно выругался он. — Три минуты подержал, и уже руки отсыхают. Подставку какую придумали б, что ли.

— А я и не держу, — донеслось до слуха Сидора. — Это только сейчас. А подставка, вон она.

— Что? — думая о своём, рассеянно повернулся Сидор к часовому.

— Вон, подставку отрядные кузнецы сделали, — кивнул наблюдатель на непонятную ажурную конструкцию у Сидора за спиной. — Рим татарин посмотрел, как мы тут с тяжестью такой мучаемся, и придумал хитрую приблуду. Аль подсмотрел где. Очень удобно, кстати. Поставил, закрепил треногу, отрегулировал по высоте и пользуйся. Не понимаю, чего ты эту тяжесть в руках держишь, мучаешься, на подставке ж удобнее.

Несколько мгновений Сидор непонимающе глядел на стоящую открыто, прямо у него за спиной раздвижную треногу, с небольшой регулируемой вертикальными винтами треугольной площадкой сверху под какой-то инструмент, и с каким-то непонятным крепежом снизу. Переведя взгляд на довольную ухмыляющуюся физиономию часового, тяжело вздохнул.

— Нет на вас Корнея, — покачал он головой. — А я вас разбаловал, — пожаловался он куда-то в пространство перед собой. — Никакого уважения к родному начальству. Нет, — мотнул он головой. — Пора наказывать, чтоб впредь неповадно было шутки шутковать.

Передашь начальнику караула, что я тебе наряд влепил. На кухню. Не на чистку сортира, как следовало бы по уму, а так уж и быть на кухню, к пирожкам и блинчикам поближе. И к поварихам. Милость, мол, моя такая. За треногу и за повышенное невнимание к родному начальству.

Подойдя к треноге, Сидор с любопытством осмотрел хитроумную конструкцию.

— Узнаю друга Рима, — недовольно проворчал он. — Только он может так замысловато всё сделать, что при первом взгляде ни хрена непонятно. А при втором удивляешься, как сам до такой простоты не додумался. И при том ни слова ведь мне не сказать, что сделал такую клёвую штукенцию, конспиратор фигов.

Убойная штука! Ей же цены нет для понимающего человека.

Беззлобно что-то ещё поворчав себе под нос, Сидор после нескольких минут возни с прибором всё же закрепил тяжёлый бинокль на станине. Для чего у того в середине корпуса неожиданно оказалась специально приделанная снизу странная приблуда, на которую он поначалу просто не обратил внимания.

Хмыкнув оценивающе, Сидор быстро отрегулировал треногу по высоте, и, бросив хитрый взгляд на приунывшего часового, решил всё же подсластить пилюлю.

— Не унывай, — ухмыльнулся он. — Начальнику караула передашь, чтобы по одному наряду получили абсолютно все причастные. Включая, кстати, и его самого. Пусть потом мне доложится, как было исполнено. И пусть объяснит, почему сразу не доложил.

Я проверю, — тут же охладил он энтузиазм повеселевшего парня.

Жаль только главного смутьяна-изобретателя прижать нельзя, — посетовал Сидор. — Формально он мне не подчиняется и не обязан докладывать обо всех своих изобретениях. Ну да не беда. Найду и на задницу этого хитроумного татарина управу. Я ему попомню, как у меня за спиной что-то мудрёное изобретать, и молчком. Такая вещь клёвая, а они все как воды в рот понабирали.

Не понимают своего же блага. Да если наладить производство таких приблуд, да продать, это же, сколько денег заработать можно. А вы премию за новинку уже проср…ли, — ухмыльнулся он, глядя на совсем закручинившегося парня. — То-то! Впредь будешь умнее.

Оторвавшись от наблюдений за прибывшим караваном, Сидор задумчиво наморщил лоб.

А с Римом-партизаном я потом что-нибудь придумаю, — вернулся он к прерванному наблюдению за заливом, сходу так ничего и не сообразив. — Чё-нить такое, заковыристое придумаю, чтоб Риму точно понравилось. Не всё ж ему одному надо мной изгаляться. Чай, и на моей улице будет праздник.