— Положенный под сукно доклад штрафника — недостаточный повод для появления здесь старшего герцогского дознавателя, — холодным голосом, без тени ёрничанья отозвался гость. — Что же ещё такого интересного произошло в мире, что на родине наконец-то обратили внимание на мой доклад. Остановитесь поподробнее на второй части причины, по которой вы оказались в этом городе. Что это ещё за чёткий след в этот полумёртвый забытый городок?

Наконец-то, словно ожив, замерший у порога гость прошёл к столу, отодвинул массивный деревянный стул с резной гнутой спинкой в сторону, и устало опустился на него.

— Говорите правду, дон Энрике. Почему эта богом забытая крысиная, малоперспективная, сырая дыра, это захолустье, куда все последние пятьдесят лет регулярно отправляли отбывать наказание проштрафившихся оперативников, вдруг резко приобрела такую значимость? Что произошло, что для проверки как обстоят на месте дела, направляют именно вас, следователя по особо важным делам, самого старшего герцогского дознавателя?

— Тщательный анализ поведения нашего клиента за последних несколько лет, недвусмысленно указывает на этот городок. Всё сходится на том, что искомое должно быть где-то здесь, рядом.

И ваш давний доклад лишь поставил окончательную точку в проведённом расследовании. Комиссия пришла к выводу, что смерти ваших предшественников не имеют с естественными причинами ничего общего. Не смотря ни на какие внешние различия произошедших смертей, их объединяет одно. Все они умерли именно в тот момент, когда начинали вплотную интересоваться наследством баронов и собирались проводить какие-либо работы на территории старого города.

Даже то, что вы живы до сих пор, эксперты считают связано с тем, что со времён своего доклада вы за два года ни разу так и не поинтересовались развалинами находящегося буквально в двух шагах от вас замка. Ваше безразличие вас спасло.

— Ещё бы, — задумчиво хмыкнул собеседник. — Так дали по мозгам, какой уж там ещё интерес.

— Именно то, что вы до сих пор живы и явилось веским подтверждением вашему первоначальному выводу. Так что, считайте, что вам повезло.

— Щас заплачу, — холодно проговорил гость. — Растрогаюсь от умиления, и заплачу крокодиловыми слезами. Переходите к делу, дон Энрике.

— Есть данные, что бароны де Вехтор, — хозяин каюты запнулся, раздражённо глянув на ухмыльнувшегося и сразу повеселевшего своего собеседника. Едва заметно замявшись, всё же продолжил. — Есть данные, что наши клиенты, имени которых мы постараемся больше не упоминать, всё же после стольких долгих лет спячки вскрыли свою кубышку и пустили хранившиеся долгие годы сокровища в дело.

В крайне для нас невыгодном ключе, — жёстким, словно чужим голосом подчеркнул он. — Они снова стремятся вернуться к власти в своём баронстве. И все усилия наших предшественников на поприще устранения данного беспокойного семейства с политической сцены грозятся пойти прахом. Во дворце герцога серьёзно обеспокоены сложившейся ситуацией. Нарушится сложившееся на сегодняшний день равновесие и к чему это приведёт, одному Богу известно.

Тем не менее, задачи устранения всех прямых наследников баронов, как ранее, сейчас не стоит. Важнее получить доступ к пропавшей много лет назад сокровищнице нашего клиента, чем убить очередного барона. Сокровища погибшего рода должны быть наши. Поэтому поиск сокровищницы баронов де Вехтор будет ваша приоритетная задача. И лишь после того мы вернёмся к основной задаче, окончательному решению вопроса с этим беспокойным семейством.

Пока же, — словно извиняясь, развёл он руками, — сокровищница де Вехторов в первую очередь. Всё остальное отходит на второй план.

— А у меня, оказывается, есть ещё и второй план? — как-то неопределённо хмыкнул гость. — Как интересно. Раньше я думал, что у меня есть одна задача: присматривать за развалинами замка и препятствовать всем, кто попытается начать исследование его руин. И вроде бы как я с ней раньше справлялся.

Глядя на сразу смутившегося хозяина, понявшего, что зарапортовался, гость едва заметно, грустно ухмыльнулся.

— "Похоже, дон Энрике, не заметив, сболтнул лишнего. Это не есть хорошо. Будут проблемы со здоровьем. Будут, будем и разбираться", — пришла равнодушная мысль.

Дон Луис неожиданно понял, что он устал и ему всё равно. И давно уже ему ничего здесь не надо. И что сейчас он лишь хорохорится, делая вид, что ему интересно. На самом деле ему давно уже было всё равно. Даже к своей жизни он относился уже как к чему-то несущественному. Два года нищенского, на грани смерти полуголодного существования, на две жалкие серебрушки в месяц, к тому же часто забываемые выплачиваться магистратом, окончательно сломали не старого ещё идальго. Денежного же содержания, обычно присылаемого для таких как он из дома, не предусматривалось, за отсутствием у дона Луиса близких родственников, кому была бы интересна его судьба.

— Хорошо, оставим это, — поморщился дон Луис. — Остановитесь поподробнее на предыстории вашего здесь появления, дон Энрике. Что вы ещё накопали интересного про этот город?

— Немногое, — поморщился дон Энрике.

Реакция гостя на его слова ему совершенно не понравилась. Какой-то он был не такой. Не такой как прежде. Безынициативный и равнодушный. Словно мёртвый. А это в самом скором будущем, когда здесь начинали заворачиваться такие интересные дела, могло бы стать серьёзной проблемой. По всему выходило, что этот забытый приморский город выходил на первое место в интересах Северо-Западного Герцогства на весь этот регион. И надо было уже сейчас подумать о замене сломленного старика.