— Наверное, я не очень бы хорошо к нему отнесся, — говоря это, Барский покривил душой. Однажды на послепутчевой волне, в период эпидемии всеобщих разоблачений он тоже согласился было принять участие в разоблачительной телепередаче, но позорно сбежал из телестудии, когда узнал, на какие вопросы ему придется отвечать и с кем придется сидеть за одним столом. — Расскажите мне поподробнее.

— У меня нет времени — репетиция в разгаре. Это хуже, чем месячные у женщин.

— С меня пакет «Олвейс Классик». Буквально пару слов. А поподробнее я хотел бы поговорить с вами после вашей передачи.

Он слышал, как она вздохнула.

— Хорошо. Этот старый «хорьх» был в ужасном состоянии, когда я решила продать его. Я сама отогнала его к Лифшицу и увидела некоторые из машин, которыми он занимался. Он из них делал просто чудо. И вот тогда у меня возникла сумасшедшая идея использовать его и его дурацкое хобби для моей передачи. Мы все засняли, сценарий был уже готов, и тут он отказался.

— Понимаю. И никаких объяснений?

— Ничего. Неделю назад он позвонил по телефону за девять часов до передачи и сказал, что должен срочно уехать. Господи!

— Неделю назад? — переспросил Барский. — Вы уверены, что это было неделю назад?

— Это черный день в моем календаре. — Она сказала что-то в сторону от трубки. — Извините, мне надо идти. Вы можете подъехать сюда вечером. Хорошо?

— Конечно. Только я хотел бы взглянуть на материалы для этой передачи.

— Пожалуйста. У меня сохранилась та пленка. Но если вы найдете Лифшица, то привезите и его, а я этой коробкой с пленкой у вас на глазах расплющу ему голову. Пропуск для вас я закажу. Пока.

Барский подумал минутку и набрал номер ресторана Дома журналистов. Когда бармен снял трубку, он спросил:

— Пузырь тут?

— Подожди. Я ему сейчас покричу.

Барский ждал. Владлен Пузыревский по прозвищу Пузырь был ночным существом, без зубов, но с хорошим слухом. Старый спившийся репортер, он обладал знакомствами на самых различных уровнях и совершенно феноменальной памятью. Он всегда умудрялся знать, что происходит в сумеречных зонах города. Он столько лет дневал и ночевал в Домжуре, что стал неотъемлемой частью его интерьера.

— Да… привет… я на проводе.

— Это Барский. Слушай, один нескромный вопрос. Ты знаешь такого Резо Долидзе?

— Конечно. Любой дурак знает Слизняка.

— А я не знаю. И имени такого не слышал.

— Естественно, не слышал. Мы зовем его Слизняком, потому что у него вечно течет из носа, глаза слезятся, и плюется вечно, харкает, как верблюд. И вообще, скользкий он тип. Но зовем не при нем, конечно. Он этого не любит.

— Хорошо, Пузырь. Так кто такой этот Слизнякак и чем он занимается?

— Он адвокат. И не работает ни на кого постоянно. Если у кого возникают проблемы с городскими властями, так ему дают поручение выйти на них и разобраться с ними, или, скажем, проблема раздела территорий, или когда нужно свести двух крутых ребят, чтобы они головы друг другу не поразбивали. Ну, сам знаешь.

— Ага, — теперь Барский представил себе, что такое Резо Долидзе. Адвокат мафии, буфер между любыми уголовными сторонами, находящимися в состоянии конфликта. — Ты не знаешь, он не интересовался старыми коллекционными автомобилями?

Пузырь хрюкнул.

— У него и обычного-то автомобиля никогда не было. Он хоть и мультимиллионер, но живет, как нищий, чтобы никто не позавидовал.

— Может, он имел дело с одним евреем по имени Лифшиц? Фима Лифшиц?

— Он может иметь дела с кем угодно, но я ошивался по казино и твоего еврея знаю. Игрок и бабник еще тот. У него тут недавно была одна кобыла из кордебалета, пока она не впуталась в неприятное гавнецо с наркотой.

— Резо не смог уладить?

— Пойми меня правильно, Валек, все что делает Резо, он делает в рамках закона. Поэтому ему так много и удается.

Барский вздохнул и еще раз приложился к бутылке. Ему начало казаться, что пришло самое время перекусить. После омара, который был у него на ужин, прошло уже три часа.

— Ну, ладно. Только учти, что между Лифшицем и Резо протянулась какая-то ниточка. У Лифшица записаны его имя и номер телефона. Поспрошай у людей.

— Какого черта, Вале, почему я? Ты хочешь узнать, так почему бы тебе самому и не позвонить? Телефон Резо у тебя есть.

— Он может не захотеть разговаривать со мной, — Барский закурил. — Загляни в «Трубу» и скажи бармену, что я велел дать тебе сто баксов на расходы.