— Если я что-нибудь раздобуду, ты первым об этом узнаешь. Позвони мне сюда, ладно? Как я понял, сотня в день?

— Пока я не отменю заказ. Договорились, Пузырь.

Барский положил трубку.

Он не сомневался, что исчезновение Фимы Лифшица исключительно дело его собственных рук. Либо Лифшицу прищемили хвост, и он решил залечь под корягу, либо он уже тайком эмигрировал.

Ну, ничего. Скоро ему еще раз прищемят хвост. На этот раз это сделает лично он, Барский.

С бутылкой в руках, содержимое которой ощутимо сокращалось, Барский бродил по квартире и неожиданно натолкнулся на пачку нераспечатанных писем, лежавших на самом виду на проигрывателе. Он кинулся на кухню и поставил чайник на плиту.

Вскоре чайник начал посвистывать, Барский вторил ему.

Подержав письма над паром, он одно за другим стал открывать их. Три он сразу же отложил. Все они были от коллекционеров автомобилей. Один из них хотел взглянуть на «хорьх», двое других предлагали свои услуги по продаже восстановленных автомобилей. Еще одно письмо было из английского научного журнала и касалось дискуссии на актуальные проблемы чего-то там такого, в чем словарный запас Барского оставался бессильным. Потом ему подвернулись счета из компании сотовой телефонной связи и рекламные листовки.

По подсчетам Барского, всего за месяц было сделано около сорока телефонных звонков на общую сумму два миллиона четыреста тысяч рублей. Из них с десяток звонков на добрые девятьсот тысяч были сделаны в один день по коду 903 уже после исчезновения Ефима. Звякнув куда надо, Барский выяснил точный номер абонента (тоже сотовой связи) и его имя: Иван (или все же Вано?) Гоготишвили.

Сияпин и Коржанов утверждали, что свидетельств того, что Лифшиц добрался до Питера, не было. Может быть, и не было, но вот звонил же он какому-то незнакомцу по имени Вано уже после своего исчезновения.

Очевидно, будучи растяпой в личных делах, Ефим был большим педантом в общении с государством. Он из него вытягивал все, что мог. Вероятно, родной завод оплачивал ему расходы на автомобиль, потому что среди бумаг Барский нашел и чеки автозаправочных станций, последние сведения поступили из фирмы «Rezina» в тот же день, что был указан на чеке сотовой компании. Указывалось, что Лифшиц заплатил за две покрышки по сто двадцать три «у.е.» за каждую, плюс НДС. Барский засунул бумаги в карман и решил, что надо будет включить в свою программу поездку по Ленинградке.

Конверты он бросил на стол, не потрудившись снова их заклеить.

И только он собрался уходить, как в дверях появился мужчина с блестящей лысой головой и наставил на него здоровенный пистолет. Барский сразу же остановился и аккуратно поднял руки вверх.

— Очень хорошо, — похвалил его пришедший. — Осложнения нам ни к чему.

— Господи, да кому они вообще нужны? — отозвался Барский.

Мужчина шагнул в комнату, ногой захлопнул за собой входную дверь и пристально посмотрел на него.

— Вот тупица, — сказал он коротко. — Мог бы и раньше догадаться, что застану здесь именно вас. Ведь вы Барский?

— Да, такова моя фамилия. Поговаривают, что таков же и образ жизни. Кстати, зачем вам нужно направлять на меня эту штуку? — Барский не спускал глаз с незнакомца. Тот был невысок, но коренаст, с шеей борца. Лысину обрамлял венчик седоватых волос. Нос у него был пуговкой, на лице невинное выражение. Но вот глаза производили совершенно другое впечатление. Полуприкрытые тяжелыми веками, под густыми и неожиданно черными бровями, они говорили, что этот человек имеет непосредственное отношение к органам, во всем мире считающимися «компетентными».

Револьвер отправился в кобуру под мышкой, а в руке у него появилась красная книжечка-удостоверение.

— Меня зовут Василий Петрович Игнатов. Я работник службы безопасности некоего предприятия…

Барский опустил руки.

— Это вы следили за квартирой Наташи Малютиной прошлой ночью?

Тот уныло кивнул.

— Как тот кот, что караулил мышиную нору с другой стороны. Если бы нас было двое, можно было бы перекрыть заднюю дверь, и, глядишь, что-нибудь и получилось бы.

— По тому, как складываются дела, — сказал Барский с симпатией, — вы ожидаете, что мальчик Фима появится здесь сегодня. Как насчет остограммиться?

Игнатов провел рукой по лысине.

— А закусь у него есть? А то у меня с самого с ранья росинки маковой во рту не было. Вообще-то нам уже сказали, чтобы мы полностью положились на ФСБ и не мешали им работать. Но мы-то знаем, что родное гэбэ переменилось только на словах. Начни вы применять к нему свои спецметоды ведения допросов, и весь проект можно считать загубленным. А на нем держится весь завод.

— В старые времена оборонные заводы доверяли госбезопасности приглядывать за своим персоналом.