Вертолет уверенно барражировал в безоблачном небе над Ленинградским шоссе.

— Мы можем сесть в Клину? — спросил Барский пилота.

— Вы что, думаете, что мы имеем право садиться на любой крыше? — Пилот коротко переговорил с землей. — Вообще-то можно, но ветер мне не нравится. Как насчет Подсолнечной?

— Вы же пилот. Только дайте и мне звякнуть в пару мест.

Барский связался по телефону с местным управлением внутренних дел, и за ним пообещали прислать машину.

Вертолет сделал разворот и пошел на снижение. На поляне их ожидал белоснежный «форд-корона» с мигалками — краса и гордость местной милиции.

Барский сбросил шлем и взглянул на часы.

— Сейчас пять, — сказал он пилоту. — Стемнеет через пару часов. Если я найду тех, кто мне нужен, в восемь мы сможем вылететь обратно. Если же нет, то придется переночевать здесь, если у вас нет срочных дел в городе.

— До пятницы я совершенно свободен, — сыронизировал тот. — Главное, чтобы начальство не возбухало.

— Хорошо. Значит, пока располагайте собой. Только дайте знать диспетчеру, где вас можно найти.

Следователя звали звали Олегом Ермилиным, и он был совершенно не похож на мента. Высокий, худощавый, очень юный на вид и скорее похожий на нападающего школьной баскетбольной команды, каковым, как выяснилось, он и был в свое время.

— Будет очень здорово, если вы сможете помочь нам закрыть это дело. То ли из-за этого козла, то ли из-за его тарантаса, но эфэсбэшники перевернули в нашей округе все вверх ногами, проверили каждую заправочную, каждую кафешку. И что мы имеем? Ровным счетом ничего, кроме нервотрепки, — сказал он, бросив толстый конверт на сиденье машины.

— Этой информации уже две недели, и я сомневаюсь, что она вам поможет. Но кто знает? — сказал Барский и назвал ему магазин, где Лифшиц пользовался своей кредитной карточкой.

— Я знаю тамошних ребят. Пару месяцев назад мы им помогли разобраться с местной шпаной и, если они что-нибудь знают, то расскажут, — сказал тот.

Магазинчик был небольшой, но, как говорится, «навороченный», блистал зеркальными витринами в пластиковых рамах и модной пластмассовой черепицей на крыше. Гордое название «REZINA from AMERIKA» реявшее на фасаде и на флагах с эмб-лемами «Тойоты» и «Мерседеса» до слез умилило Барского.

Старший менеджер взглянул на фотографию, которую Ермилин показал ему, затем сосредоточенно уставился на ряды покрышек на полках.

— Знаете, я вообще не понимаю, зачем мы установили автомат для этих гребанных карточек. — пробурчал он. — Но шеф сказал надо, значит надо. Он говорит, что в нашем магазине все должно соответствовать мировым стандартам.

— Естественно, название обязывает, — подхватил Барский.

— Точно, я помню этого парня. Крупный такой, симпатичный, со светлыми волосами. Я еще спросил его, нужны ли ему камеры, а он ответил, что у него они есть. Покрышки были 7-50-17, и мы их прямо сразу и установили.

— На легковую машину? — быстро спросил Барский.

— Да нет. Машины у него не было. Колеса он привез на пикапе. Здоровые такие колеса. Видно, эта штука, с которой он их снял, весит немало.

— Хромированные со спицами? — продолжал спрашивать Барский.

— Ни то, ни другое. Диски сплошные, порядком облупившиеся.

Ермилин выпустил дым из ноздрей.

— Миш, ты этот пикап раньше видел?

— Не уверен, но, похоже, он мне попадался. Двухцветный «форд» сорок девятого или пятидесятого года. Классная штучка.

— Это как раз то, что я хотел узнать. Покатили, старик.

Они сели в машину, и Ермилин повернул в сторону шоссе, ведущего на Питер.

— Этот пикап принадлежит одному местному подонку, за которым мы уже давно приглядываем. Зовут его Санька Спица. В Чуприяновке у него шарашка, которую он называет ремонтной мастерской, но на самом деле они, кажется, раскулачивают уг-нанные машины. Мы знаем, что он со своими корешами может за час разобрать на запчасти любую тачку. Пока нам просто не удавалось поймать его на этом.

— Подожди с этим, — ответил Барский. — Здесь где-то должен быть еще Вано Гоготишвили, от которого звонил Лифшиц. Сначала нам нужен он. Знаешь, где его найти?

— Конечно. У него казино на хуторе. Три или четыре раза в год мы шманаем его, но тоже покамест взять не можем.

Ермилин повернул на восток, и выбрался на шоссе.

Барскому показалось, что вокруг нет ничего, кроме полей и лесов. Странным казалось, что кто-то может здесь что бы то ни было засевать, вспахивать или выращивать. Они свернули на проселочную дорогу, немного попетляли среди дубравы, выскочили на опушку леса, и неожиданно перед ними выросло трехэтажное здание из красного кирпича явно неоевропейской архитектуры. Дом, обнесенный забором чугунного литья, стоял в окружении высоких дубов.