Централизация силы влечет и создание идеологии этой силы в виде религии. Римское общество потребления и разврата распалось, уступив место христианской общине, которая стала настолько большой и мощной, что сразу начала распадаться на католиков, православных, протестантов, лютеран. НО. Любой шар может летать или катиться по земле только тогда, когда его центр тяжести находится в средине. А христианство сместило центр тяжести в одну сторону, и получился ванька-встанька, который ни летать, ни катиться не может, а при попытке сдвинуть его становится туда, где его центр тяжести. Посему в мир пришли Магомет и Будда, как противовесы свернутого набок мира. Четыре центра тяжести уравновесили систему, и началось создание новых империй, усиливая центробежные тенденции во всех входящих в империи составных частях.

— А кто же четвертый? — раздался молодой голос в затихшей аудитории.

— То есть как кто? — переспросил я. — Иудейский Бог по имени Яхве.

— Тогда какова же роль ГБ в общей системе мироздания? — раздались голоса с нескольких сторон.

— А как вы сами думаете? — спросил я.

— По всему выходит, что ГБ это смещенный центр тяжести, — раздались неуверенные голоса.

— Правильно! — поддержал я говоривших. — Концентрируемая система имеет тенденцию к саморазрушению, что очень опасно для малой части когда-то большой системы. И ГБ является самой мощной и самой слабой точкой этой системы, потому что она создана искусственно теми людьми, которые стараются урвать как можно больше при нахождении у власти. И какой же выход вы видите?

Аудитория напряженно молчала. Вероятно, я сделал что-то необычное или сказал что-то не то, что позволено говорить будущим защитникам МНР.

— Нужна какая-то объединяющая цель, — сказал неуверенно кто-то с задних рядов.

— Правильно! — снова сказал я. — И какая это может быть цель?

— Либо революция, либо война, — сказал старшина, удивляясь собственной смелости.

— И снова правильно, — сказал я, — а что для режима выгоднее всего?

— Война! — твердо сказал старшина.

— Еще раз правильно. На сегодня лекция закончена, всем до свидания, — попрощался я.

Курсанты одновременно встали, провожая мой уход.

— Молодцы ребята, — подумал я, — мозги еще не закостенели, мыслительные процессы функционируют нормально, но как-то замедленно. Боятся. Они, вероятно, с детства клянутся в верности ГБ. Каждый вечер перед сном и вместо «Спокойной ночи, малыши» им читают какую-нибудь речь ГБ, и они под нее засыпают. И снится им ГБ как красное солнышко, которое светит лучами во все стороны, и все дети и взрослые, взявшись за руки, идут по цветочному лугу в светлое будущее, а за их спиной возвышается огромная фигура ГБ на фоне синего моря.

Я вышел из здания академии и пошел в сторону лифта, на котором приехал сюда. Москвы, какой я ее знал, не было. На этом уровне была сплошная серая стена с маленькими квадратиками окон. Как будто бойницами в огромной крепости.

— Кто его знает, — думал я, — возможно, что за эти триста лет земля подвергалась инопланетному нашествию и вынуждена строить вот такие города-башни, чтобы избежать порабощения, а МНР это самый лакомый кусочек для всего остального мира. Хотя, самыми лакомыми кусками всегда являлись тем, где много полезных ископаемых, а в МНР кроме торфа, пожалуй, и ничего нет. В советские времена из Москвы сделали третий Рим, поэтому все дороги со всей огромной страны вели только в столицу и все делалось через нее. Сейчас, наверное, можно ехать в любую сторону и все будет ближе и без большой бюрократии.

— Мужчина, хотите получить тридцать три удовольствия? — из одной из дверей меня манила к себе молодая женщина с ярко накрашенными губами и черными пронзительными глазами.

— Спасибо, уже получил, — раскланялся я и пошел дальше. Вопрос меня рассмешил. Точно так же одна проститутка сифилитическим голосом предложила себя проходившему матросику и тот таким же образом и таким же сифилитическим голосом ответил.

— Быстрее иди сюда, тебя сейчас арестуют, — крикнула накрашенная женщина и махнула мне рукой.

— Что это, провокация или действительно находятся люди, противостоящие ГБэшному произволу? — лихорадочно думал я. — В такой МНР это, пожалуй, и не удивительно. Преемник Сталина с Дзержинским не будет носителем идей Солженицына и Сахарова, а все равно останется питомцем Сталина и Дзержинского.

Как бы то ни было, но я резко остановился и повернулся на сто восемьдесят градусов, не увидев за собой никого. Подойдя к открытой двери, я вошел в нее и меня ослепила вспышка света. Мне казалось, что я куда-то полетел и полет был беспорядочный и совершенно не страшный. Возможно, что я летел не вверх, а вниз, или наоборот. А не все ли равно. В конце полета я проснусь, схожу на кухню и выпью воды, посмеявшись над своим сном. Когда человек летает во сне, это значит, что он растет и что у него все еще впереди и он волен выбирать свой путь.

— Смотри, Катя, еще один летчик, — услышал я над собой голос и попытался шевельнуться, но тело мое совершенно не слушалось. — С какого уровня он прилетел, установить не удается, да и у него нет никаких данных. Наверное, весь свой код утопил в винище и сейчас как нарожденный младенец. Я вот что думаю. На этом мусоросборнике мы установим постоянный воздушный насос, чтобы сбрасываемые предметы попадали в воздушный поток и оставались целыми, давая нам возможность использовать их без ремонта. А этот бедолага попал в случайный восходящий воздушный поток и остался почти цел. А так бы в лепешку разбился, а у него и руки-ноги целы.