Делаешь глоток кофе.

Кривишь рот.

Тычешь пальцем в сахар.

Жена сначала не понимает, потом, вздыхая, придвигает к тебе сахарницу.

Так, три кусочка сахара в кофе, медленно-медленно размешиваем, она в отчаянии.

Прикрыв рот рукой, снова принимается кашлять.

Подаешь голос — краситься нужно, что ли.

Поперхнувшись, отвечает — да, но она поможет.

И одеться.

И одеться тоже.

Понедельник. Утро, ты в метро.

Все выходные ругались, решили наконец разбежаться, и вот ты выглядишь точь-в-точь как жена и едешь к ней на работу.

Вещи она выбрала простенькие, унисекс — черные легкие брюки, белую рубашку, сандалеты, и ничего страшного, не очень-то и напрягаешься, ты ведь не трансвестит.

Ты — женщина.

Мужики пялятся, но тебе-то что. Не привык к мужскому вниманию и слишком погружен в себя, то есть в жену, пытаешься понять, что же происходит такое.

Столько лет не был в метро в час пик, никак не встроишься в ритм, пропускаешь всех вперед, забываешь о пересадке, тебя толкают со всех сторон, чуть не падаешь, но легкость чувствуешь необычайную, будто по волнам плывешь.

Вдруг спохватываешься, место освободилось, садишься, пытаешься отдышаться.

Шмыгаешь носом.

Ох, и привязчивый этот ее запах.

Кладешь руки ей на колени, смотришь на них.

Разглядываешь.

Одной рукой щиплешь другую, царапаешь, пошлепываешь, гладишь, подносишь к губам, и сам того не замечая, начинаешь целовать.

Мужчина напротив отрывается от своей газеты и глядит на тебя, ты — на него, а руку все целуешь, думая о своем.

Он пересаживается подальше, в окне видишь жену, она лобызает руку, тут же руку кладешь на колени.

Сидишь — не шелохнешься, лифчик, узкие трусики, тут давит, там трет, смотришь на женщин вокруг — как они это терпят.

По большей части они в наушниках — слушают музыку, читают модные журналы.

Другие сидят, уставившись в пустоту.

Силишься разглядеть, что они там видят.

Пустота заполняет тебя.

Прислоняешься лбом к стеклу и смотришь жене в лицо, оно так близко.

Входишь в бизнес-центр, в высотку, шлепаешь в сандалетах по холлу — направляешься к лифту.

Дама на ресепшн разговаривает по телефону, не отрываясь, машет тебе рукой, в ответ выдавливаешь «Здравствуйте», по своей воле сюда б ни ногой, тут делают деньги, считают прибыль, гоняются за бестселлерами — тут царство бизнеса.

Дама на ресепшн смотрит тебе вслед, и ты понимаешь, что походка у тебя шаркающая, мешковатая, типично мужская, хотя какой теперь из тебя мужчина.

Спохватываешься, вынимаешь руки из карманов и начинаешь подражать жене, ее нервной, энергичной походке. Походку ее наизусть знаешь, все глаза измозолила, так что дело нехитрое, тем более ты — в ее теле.

Заходишь в лифт, тебе кивают, подражая, киваешь в ответ.

На двадцать первом этаже выходишь, идешь дальше по коридору, который раз в двадцать длинней, чем в вашей квартире, идешь к жене в агентство.

Ненавистные офисные клетки, в десятый раз разогретый кофе, телефонные трели, ковролин, кондиционер.

Особо не раздумывая, стучишь в дверь, узнаешь теплый, чувственный голос ее секретарши, который приглашает тебя войти.

Входишь, она смотрит с изумлением и чуть ли не со страхом. Не знаешь, что сказать, и слышишь голос жены — она уже извиняется за опоздание. Секретарша еще больше изумляется и пугается, робко спрашивает, как прошли выходные, ну что ей ответить, в твоей жизни хуже выходных еще не было, ничего не отвечаешь и входишь в кабинет жены.

Идешь прямиком к окну, открываешь, чтобы глотнуть свежего воздуха, окидываешь взглядом проспект с высоты двадцать первого этажа и думаешь: если бы пришлось здесь работать, давно бы сиганул вниз.

Стук в дверь, вздрагиваешь, входит секретарша жены с чашкой кофе, осторожно ставит ее на стол.

Наблюдаешь за ней и вспоминаешь, сколько раз мечтал о том, чтобы секретарша жены была твоей секретаршей, чтобы высотку объяло пламенем, и жить вам оставалось не больше часа, а она ворвалась к тебе в кабинет и бросилась на тебя.