Красильщиков Аркадий
Шрифт:
– Не знаю, Анночка, тебе видней.
– Он возвернется через два года. На столбах посидит, денег на билет накопит и ко мне прилетит. Так?
– Вполне возможно.
– Теперь, дядю, кажи… Женечка гуторил, что в етом Израиле на своем языке говор?
– Верно… Ивритом язык называется.
– А як на ем любовь?
– Ахава.
– Ахава, – тихо повторила Анна, будто примерила на себя это непривычное слово…
Последние двадцать минут полета она отсидела молча. Девочка – женщина с прекрасным лицом юной красавицы из песен мудрого и страстного Соломона. Внутри Анны пряталось существо, совсем непохожее на ее облик. Как-то помирятся эти двое? Как поладят друг с другом? Каким встретит эта необычная девушка своего суженого через два года?.. И встретит ли?
1996 г.Черный день
Они арендовали жилье в грязном районе Бат-Яма, заселенном шумной и подозрительной публикой. Им понравилось, что квартира находилась на первом этаже. У Зои очень болели колени. Что-то им еще понравилось, они уже не помнили что…. В любом случае Древины оказались именно в этой точке Израиля, а не в каком-то другом месте.
Однажды, месяца через четыре после приезда, в жуткий хамсин, они сидели потные на потертом диване перед телевизором и под жужжание бесполезного вентилятора смотрели документальный фильм о России. И вдруг на экране замелькали кадры их родного города, города, которому они отдали лучшие годы своей жизни: сорок лет несли школьникам доброе, светлое и вечное – родную литературу и язык.
За окном, прикрыть которое было невозможно, оглушительно гремела протяжная, дикая музыка, кто-то на улице истошно орал на чужом, непонятном языке – и Древин вдруг заплакал, заплакал навзрыд, наверно, в первый раз в своей спокойной и в общем-то благополучной жизни. Он рыдал, сорвав очки и лихорадочно шаря по карманам в поисках платка, а Зоя все старалась обнять его седую голову, погладить и утешить мужа.
– Черный день! – вдруг выпалил, глотая слезы, Древин. – Черный день!
Они студентами познакомились, на третьем курсе. Матвею понравилась Зоя, а Зое понравился Матвей. Они не стали долго хороводиться и через месяц после знакомства зарегистрировали свой брак в загсе. Состоялось что-то вроде бедной, комсомольской свадьбы – и Древины стали жить вместе за платяным шкафом в общежитии. Случилось это в 1956 году, когда вся России надеялась на лучшее. Хрущев разоблачил культ личности и начал строить дома для простых людей, а не только для начальства.
Так получилось, что после защиты дипломов Матвея и Зою определили на работу в большой и промышленный подмосковный город. Там они и стали учительствовать в одной школе.
Молодожены очень любили свой предмет – литературу и неплохо ее знали. В те годы уже начали пробиваться робкие ростки диссидентского движения. Древины тайком, самиздатовскую копию, читали «Доктора Живаго», спорили о романе Дудинцева и мечтали о том времени, когда у них появится возможность и ученикам своим рассказывать об этих книгах.
Первый год молодые педагоги прожили на съемной квартире, но скоро им предоставили жилье в новом четырехэтажном, блочном доме. Это была огромная радость. Своя квартира! Комната в восемнадцать квадратных метров, ванная, совмещенная с туалетом, и кухня с небольшой прихожей! Их дворец находился на четвертом этаже, и вид вокруг на окрестные леса открывался прекрасный.
Древины были молоды, отсутствие лифта их не смущало. Они придумали свой персональный подъемник. Матвей устроил на подоконнике лебедку, и тяжелые вещи они поднимали с помощью троса, корзины и коловорота.
Надо сказать, что Древин любил не только литературу, но и разный ручной труд. Он мог смастерить все, что угодно, даже мебель, и талантом своим очень радовал жену – Зою.
Потом у них родился ребенок – мальчик. Снова была большая радость. И жизнь Древиным казалась наполненной смыслом, гармонией и справедливостью.
Вокруг них жили такие же бедные люди, как и они, а потому бедность казалась нормой и будто бы не была таковой.
В шестидесятом году Древины купили телевизор, но на экране никакой другой жизни они не увидели. Точно такие же люди, как и они, радовались, пели, любили друг друга, спорили из-за производственных показателей и отправлялись на стройки очередной пятилетки.
Ребенка Древины назвали Ефимом в честь отца Матвея, погибшего в сорок втором году под городом Ростовом. Матвею и Зое очень хотелось родить девочку, но как-то не получалось у них это. В остальном все в их семействе ладилось. Ссоры случались редко. Молодые продолжали любить друг друга, а потому быстро находили пути к примирению.
Педагогами они были талантливыми, дети их любили, и в школу Древины ходили, как на праздник.
Иногда они позволяли себе некоторое вольнодумство, упоминали фамилии Мандельштама, Цветаевой или Ахматовой. И даже декламировали на уроках стихи этих поэтов.
В конце шестидесятых годов Древины осмелились на неслыханную дерзость. Они чудом, и с большими приключениями, достали серо-голубенький номер журнала «Москва» и стали читать своим старшеклассникам роман Булгакова «Мастер и Маргарита», чем невероятно напугали добрейшего директора школы Ивана Павловича Зеленского. Пришлось чтение прервать, но дело было сделано. Древины заразили своих детей любовью к Булгакову, и сами они стали фанатиками его творчества.