Старики жили делами России, думали о России, спорили о России. Иногда им начинало казаться, что они и не уезжали никуда, а жили всё там же, только с четвертого этажа перебрались на первый.

Однажды вечером у телевизора они вдруг стали спорить о будущем правительстве Российской Федерации. Матвей называл одни фамилии, а Зоя – другие. Супруги внезапно перешли на крик и набросились друг на друга с непривычной и необычной злобой.

– Господи! – замолчав вдруг, тихо сказала Зоя. – Мотя, что с нами происходит. Если мы потеряем друг друга, мы потеряем все. Тогда и жить не надо.

Они обнялись, но память о той ссоре занозой застряла в сердцах Древиных. И сердца их теперь болезненно ныли от страха и предчувствия новых размолвок.

И тут случилось непредвиденное: их телевизор сломался. Срок гарантии не истек. Старики отвезли свой аппарат в мастерскую – и вернулись в опустевший дом.

По привычке сели на диван, как раз напротив исчезнувшего экрана, и молча уставились в пустоту.

– Знаешь, – наконец сказал Матвей Древин. – Страшно сознавать, что жизнь прожита зря.

– Глупости, – сказала Зоя. – У нас есть сын. Он большой ученый. И придумает что-нибудь замечательное для людей.

– Еще одну атомную бомбу, – сказал Древин. – Или газ, способный убить все живое на земле… А может быть, способ, как из одной яйцеклетки вырастить сразу полк солдат в касках и с оружием… Слушай, давай разом кончим это. Устал я жить, честное слово. Пойдем на море, возьмемся за руки и уйдем в воду. Вот и все.

– Идем, – просто согласилась Зоя.

Уже стемнело, когда они добрались до пляжа.

– Я думаю, не нужно раздеваться, – сказал Древин.

– Конечно, – ответила Зоя. – Мы что – купаться пришли? Давай только посидим немного.

И они сели на песок у самой кромки моря. Чуть слышно шелестел накат волн, вдали, в море, мерцали огни, а со стороны набережной слышались приглушенные звуки восточной мелодии.

– Ну, пошли! – поднялся Древин.

– Идем, – сказала Зоя.

Они не заметили этого человека во всем черном и в шляпе. Он стоял спиной к ним. Между ними и морем. Он стоял неподвижно, сгорбившись.

– Откуда он взялся? – раздраженно прошептал Древин.

– Не знаю, – отозвалась Зоя.

Матвей опять сел на песок.

– Подождем, пока уйдет, – сказал он.

Они ждали пять минут, десять, ждали час… Человек в черном не уходил. Он, казалось, застыл в одной позе и на одном месте.

– Знаешь, – тихо сказала Зоя. – Мне не нравится все это. Давай утопимся завтра – без этого страшного человека. Он наверняка бросится нас спасать. А нам не нужны спасатели.

– Хорошо, – согласился Матвей, и они направились обратно, к набережной.

Шагов через сорок Древин невольно обернулся, но никого не увидел у кромки волн. Пляж был пуст.

Эту историю рассказали мне сами Древины. Они так и не решились утопиться. Постепенно начали привыкать к новой жизни. Матвей даже устроился на работу по уборке, а Зоя нашла добрую подругу: такую же учительницу литературы из Вологды.

Телевизор старики смотрят гораздо реже, а вот к морю прогуливаются чаще, особенно после заката. Сидят там, у воды, на теплом песке, под высокими звездами и ждут чего-то. Наверно, того человека во всем черном. Но он ни разу больше не появлялся на пляже города Бат-Яма. Видимо, не было в том нужды.

Клавдия Васильевна Зотова, русская, немолодая женщина, прибыла в Израиль по гостевой визе, выручить из борделя свою взрослую (37 лет) дочь – Екатерину.

Никто не просил Клавдию Васильевну о помощи. Екатерина регулярно звонила маме, присылала деньги на содержание сына, оставленного с бабкой, и сообщала, что работает на одном из заводов центра страны.

Но, как это обычно бывает, нашлись «добрые» люди и сообщили матери, чем на самом деле занимается ее единственная дочь. Известие это потрясло Клавдию Васильевну и заставило предпринять столь долгое путешествие. Человек сильный и решительный, она не стала уговаривать дочь по телефону бросить сомнительный промысел, а решила все уладить лично и быстро. Пристроила внука у близких людей, без особого труда преодолела сложности с визой и в конце марта 2003 года оказалась на берегу Средиземного моря.

В Израиле Клавдия Васильевна столкнулась с известными трудностями. Прежде всего, ее дочь была недовольна визитом мамы и наотрез отказалась возвращаться домой, в город Судогду, Владимирской области. Зотова тем не менее решила твердо добиться своего различными путями.

Зачем ей понадобился разговор с журналистом русскоязычной газеты, не знаю. Сразу сказал, что в этом деле помочь мы вряд ли ей сможем, но вскоре понял, что нуждается Клавдия Васильевна только в одном: ей нужно, чтобы кто-то терпеливо выслушал ее исповедь.