Худенькая стройная фигурка ничем вроде не примечательной девчонки с окраины человеческого мира, дочка одного из местных богатеев, занимала последние дни все его мысли. Оттого он, наверное, и стал последнее время таким рассеянным, что заработал уже несколько нелицеприятных замечаний от своего нового командира.

– "Нет, зря он дал возможность этому напыщенному индюку барону Гонзаго подловить его на мелочах. Ведь знал же, что будет придираться, знал, но забыл основное правило солдата: "Не перечь командиру, особенно если тот глупый, напыщенный идиот".

Вспоминать о том, что отец всегда ему повторял обязательное продолжение этой мудрости, не хотелось. Тот всегда говорил в таких случаях: "Никогда, никогда не служи под началом дурака. И сам погибнет, и тебя с собой утащит. Дурак на войне - опаснее врага. Дурак начальник - твой враг. А раз выпала такая кручина служить под началом дурака - всеми силами старайся быстрее избавиться от него. Любыми путями! Любыми, вплоть до физического устранения. Помни это сын. Ты у меня хоть и младший, и кроме сабли я не могу тебе ничего дать, но вот эту мудрость я в тебя вколочу, если понадобится, палками. Глядишь, тогда и жив останешься".

Жаль, что он не вспомнил о тех словах отца, когда пришёл наниматься в отряд к барону. Но у него выхода тогда не было, поиздержался в дороге и, особенно на подарки своей девчонке. Но кто ж знал, что, барон окажется такой козёл. Что из всего воинского умения и духа у того за плечами лишь отцовское золото и чрезмерно завышенное самомнение. И о всей воинской науке он знает лишь одно, выражающееся в нескольких словах: "Я начальник - ты дурак. Ты начальник - я дурак". И свято придерживался данного принципа, глядя в рот своим командирам. По отношению, к которым у самого Ртищи давно уже сложилось крайне негативное мнение.

Впрочем, своё собственное мнение он мог засунуть куда угодно. Он был - никто, и звали его - никак. И пока он полностью не вернёт полученный от барона полугодовой аванс жалованья, шесть золотых, безумную по всем раскладам сумму, или не отработает ее, он будет делать то, что ему прикажут.

Мысли, вильнув, снова вернулись к странному беспокоящему его чувству. Что происходит, откуда у него вдруг в груди возникло это странное сосущее чувство беспокойства, он никак не мог понять. Раз появившись, огонёк беспокойства всё больше и больше разгорался и Ртища уже не лежал спокойно, придаваясь своим мыслям, а, подняв над лёжкой голову, тревожно вслушивался в предутреннюю тишину.

– Что? Что, командир?
– донёсся справа тихий шёпот кнехта.

– Тс-с-с, - медленно поднял Ртища палец, вслушиваясь в туман.

Что-то там происходило, только вот что - неясно.

– "Какое-то движение, едва заметно сотрясающее почву под ним", - пришло вдруг ясное понимание.

Положив руку на землю, Юрка замер, вслушиваясь в свои чувства.

– Ждать здесь, не двигаться, - едва слышно, вдруг отдал он приказ.
– Я быстро. Проверю что и как.

Не двигаться, - ещё более построжев, приказал он замершему в испуге салаге, глядящему на него широко раскрытыми от страха глазами.

"Вот же Бог послал помощничков, - раздражённо подумал он, беззвучно скользнув в туман.
– Придётся теперь не только думать о том, как справиться со своей задачей, так ещё и присматривать за сопляками.

И кто таких необученных на войну берёт. Мало того что не знают каким местом хвататься за саблю, так ещё и каждого шороха боятся.

Одно хорошо, - вдруг усмехнулся он.
– Двигаются по лесу бесшумно, всё-таки дети лесовиков, а не пахотная шантрапа из деревни. Хоть в этом-то барон Гонзаго оказался не таким дураком, как казался".

Рыцарь замер, настороженно вслушиваясь в туман. Где-то здесь должен был быть выставленный им в сторону ещё один дополнительный секрет. Странно. Не чувствовалось никакого движения. А это для непривычных к неподвижности засад приданных ему пареньков было более чем странно.

Бесплотной тенью, двинувшись вновь, рыцарь замер.

– "Вот, старый выворотень, под которым был секрет. Где парни?"

Рукой Ртища осторожно тронул странно тёмное пятно на общем бело-сером фоне земли.

– "Кровь. Значит, предчувствия не обманули. Что-то кругом происходит. Ящеры, - пришло чёткое понимание.
– Парням уже ничем не поможешь. Надо было слушать когда говорят. И если сказано, затаиться, то затаиться, а не делиться друг с другом мальчишескими секретами, радуясь, что вырвались из-под ока грозного командира.