Из трещин полезло бесформенное сияющее марево, тело Клементины. Как улитка, она выбиралась наружу, подтягивалась на своих крючьях. Какая честь – быть захваченным самой повелительницей диббуков: почему же ты не гордишься, маленький шаман?

Зарница бросился к ней, но Клементина одним ударом отшвырнула его прочь за пределы пещеры.

Арвет падал в колодец ледяного света, он уже не чувствовал ни рук, ни ног, ни тела, переставал ощущать тепло и холод, различать звуки – шаг за шагом диббук отсекал его от всех каналов восприятия. Только зрение еще принадлежало ему, но и это было лишь изощренной местью Клементины – она оставляла ему зрение до самой последней минуты, прежде чем запереть его разум в черной комнате, в самом дальнем уголке сознания.

Я ударю твоими руками в спину твоим друзьям, я приду к твоей любимой, и ты ничего не сможешь сделать, шаман.

Ее мысли сливались с его мыслями, чудовищные извращенные чувства диббука смешивались с его чувствами, и он уже сам разделял с ней ее ликование, ее торжество, радуясь захвату собственного тела.

Он почти долетел до конца белого колодца, до черного провала в немоту и слепоту, когда Клементина издала вопль:

– Нет, старец, ты мой, ты спишь!

Каменная корка разлетелась в пыль, на месте колонны встал плывущий столб воздуха. Сквозь его марево проступала фигура человека – в древнем одеянии, в плаще с глухим капюшоном. Глаза его были закрыты, руки скрещены на груди, сквозь его тело просвечивали стены пещеры.

Арвет почувствовал, что хватка Клементины ослабла, она не могла удержать под своим контролем сразу два тела. Руки снова подчинялись ему, пальцы скользнули в карман, нащупали второй подарок Девы. Серебряный перстень. Прежде чем владычица диббуков успела заметить, качнулся вперед, насадил тело еще глубже на ее крючья и коснулся перстнем воздушной колонны.

Вихрь отшвырнул его прочь, завертел Клементину, ударил в своды пещеры, и земля вздрогнула, расходясь трещинами.

Грохочущий свет плясал в гробнице Мирддина, стены осыпались, и комья черной земли немедленно подхватывались гудящим вихрем. Клементину носило по кругу, как щепку в водовороте, она вопила, но Арвет уже не различал слов – только тоскливый вой. Она звала на помощь, и в пролом хлынул поток бестелесных, чтобы спасти свою владычицу. Но сколько бы их ни появлялось, светоносный вихрь подхватывал их всех в своем кружении.

Арвета протащило и ударило о стену, он вонзил клинок в землю, чтобы удержаться, но удар вышвырнул его на Дорогу Снов.

Громадная фигура в вихре облаков – таким он увидел Мирддина в нижних слоях Дороги Снов. Спящий просыпался, обретал плотность, и диббуки назойливыми мошками носились вокруг, пытаясь уже не подчинить его, а спастись, но вырваться не могли.

Свод рушился, обнаженные корни дуба хлестали по воздуху, вихрь прогрызал себе дорогу наверх, и, прежде чем его засыпала земля, Арвет успел увидеть, как Спящий открыл глаза.

Золотой зал Собраний Великого Совета Магуса! Место славы, место силы Магуса, место его триумфа. Стены зала из чистого золота, тончайшая гравировка вьется по ним – деревья и листья, всадники и звери, битвы и картины мира, города и горы, моря и долины, небеса и подземный мир. И повсюду первые, от крохотных фигурок до громадин, они населяют этот мир, они его хозяева, они его слова – мир говорит их устами, они и есть этот мир.

Были этим миром.

Прежде чем стать Залом Собраний Великого Совета, этот зал был тронным залом владыки Авалона, Старика моря, Мананнана сына Лира, одного из королей фейри.

Эти стены и поныне помнят песни, звучавшие на его пирах, они готовы отозваться на звуки лютен и арф первых, но где те первые и где их музыка?

Ушли, и нет от них и следа.

Диковинными светильниками украшен этот зал – на длинных цепях висят тонкие мечи, отполированные до белого блеска, висят тяжелые секиры и боевые топоры, огромные дубины и копья причудливых форм. Это оружие прежде принадлежало первым, это трофеи победителей. Целый лес оружия как сталактиты свисает с расписанного фресками небесного потолка. Их подвесили позже, и на голубом небосводе видны трещины от крючьев.

Небо извергает поток стали, расписное небо грозит смертью каждому, кто нарушит покой Золотого Зала. Но никто из фейри, оставшихся на Авалоне, никогда не заходит сюда.

Это страшная ловушка для тех, кто захочет вернуться из изгнания. Открыть Врата Фейри и выйти из Скрытых земель.

Там, где прежде стоял трон Мананнана Мак Лира, возвышается круг из семи столбов. Грубо отесанные глыбы серого камня, место им не в тронном зале, а в диком поле или на берегу моря. Пусть пенногривые кони Мананнана топчут их мягкими копытами, пусть они обрастают мхом и водорослями, и крабы находят под ними прибежище. Кто принес их сюда, чьей волей они воздвиглись здесь, среди тонкой красоты золота и самшита, среди столов белого дерева и кроваво-красных стульев из цельных кораллов?